25.08.2017 13-го, по новому стилю 25 августа 1864 года начался самый страшный в истории Симбирска пожар (точнее – целая серия пожаров), длившийся 9 дней и уничтоживший большую часть города. О Симбирском пожаре написано много, в основе этих материалов лежат, главным образом, свидетельства современников. А потому показалось более правильным не множить число пересказов, а обратиться к первоисточникам.
Пожалуй, самое живописное описание оставил Дмитрий Петрович Ознобишин, бывший непосредственным очевидцем бедствия. Рассказ, написанный им сразу после пожара, содержит всю хронологию событий, множество подробностей, а также суждения симбирян о причинах пожара. Конечно, среди напуганных людей ходили разные слухи, а политическая ситуация (подавление Польского восстания 1863-64 гг., боязнь мести за казненных участников) наводила на мысли о «польском следе». Следствие, продолжавшееся 5 лет, так и не смогло назвать истинных причин. Казнили двух солдат, обвиненных в поджогах, но это, скорее, была попытка успокоить взволнованное население. Рассказ Д.П.Ознобишина дополняет отрывок из Симбирского сборника 1868 года, повествующий о последствиях пожара, тяжелом положении горожан в 1-ые месяцы после него, первоочередных мерах помощи пострадавшим и о последующем восстановлении города. Удивительно, сколько было сделано всего за три года!

***

Д.П.ОЗНОБИШИН. «СИМБИРСКИЙ ПОЖАР 1864 года» (опубликовано в «Отчете о деятельности Симбирской губернской ученой архивной комиссии за 1904 год», Симбирск, 1905, здесь с сокращениями).

Лето был знойное. И вот в эту страшную сушь, 13 августа, вспыхнул пожар на Дворцовой улице. Говорили, что какая-то старообрядка, Зеленчуха, вздумала варить варенье под навесом сеновала; искра зажгла сено, и несколько домов купца Андреева сделались жертвою пламени. Загоралась градская дума. Был в опасности дом уездного предводителя дворянства В.П.Языкова. Но первую отстояла пожарная команда, второй отстоял каретник Голубков, подоспевший с пожарной трубой и рабочими. Древняя обитель Спасского девичьего монастыря была в опасности. Спасли ее на этот раз усердные молитвы инокинь и направление ветра в противоположную сторону. Пожары в Симбирске дотоле были в редкость. Последний припоминали за полгода: горел питейный дом на Панской улице, окруженный ветхими постройками. Настоящий пожар был, однако ж, не маленький: сгорело до 9 домов, в числе их 4 каменные. Причиною этого был недостаток в воде, в которой Симбирск сильно нуждается, более 20 лет вздыхая об устройстве водопроводов. При скудном пособии водовозов, в гору за 5 верст привозящих воду из Свияги, пожар был погашен к вечеру с содействием солдат, призванных на помощь. Наконец, народная толпа разошлась. Дымились обгорелые остовы строений и обуглившиеся кучи имущества. Поставлены были двое часовых, но пожарная команда разъехалась по частям своим. На пожарище не осталось ни трубы пожарной, ни одной бочки с водою. Всероссийская беспечность проявилась здесь во всем своем блеске! И вот в полночь загорелись строения купцов Репьева и Кирпичникова. Сказывают, что виною был злонамеренный поджог. Видели будто бы с каланчи двух людей, в одно время зажигавших строения на задах этих домов. Ударили в набат. Пока приехали полицейские части, уже два больших каменных дома пылали.

Оба дома сгорели по недостатку в воде и негодности пожарных труб: 4 из них сломались на этом пожаре. Так прошла ночь с 13 на 14 августа. Пожарные сделались осторожнее и оставались долее на местах погорелых. Магазин городского головы Кирпичникова с бриллиантовыми, золотыми и серебряными вещами, был спасен тем, что при начатии пожара окна его заложили кирпичом. К нему приставлены были часовые, чтобы воздержать усердие некоторых лиц, явившихся будто бы для спасения вещей. И при этом пожаре никто не был забираем по подозрению в поджоге. Начальство было убеждено, что ветром раздуло тлеющие кучи пожарища. Народная молва утверждала противное, но мало на нее обращали внимания. С 14 на 15 августа, вечером часов около 8, вновь раздались крики: «пожар!», и огромное зарево осветило весь город. Горела Лосевая улица, одна из самых людных, с деревянными сплошными постройками. В короткое время занялся целый квартал. Не только три части пожарные, но и 10 ничего не могли бы сделать. Много в эту ночь погорело. Крик, плач и вопли бедствующих еще живы в моей памяти. К утру пожар прекратился, сгорело все, что было близко… Причину пожара приписали также неосторожности. В этот день, однако, обращено было внимание на беспаспортных, и до 80 чел. карманников и бродяг были схвачены полицией. Народный голос между тем громко винил солдат поляков в злонамеренном поджоге. На это, как и прежде, не было обращено внимания. Утром 15 августа сильно дымилось еще пожарище в Лосевой улице. День прошел, однако, при совершенном безветрии, спокойно. В 7 часов вечера собралось в думу более 120 чел. домовладельцев. Спорили, всякий предлагал свое мнение, но толку никакого не вышло. Наконец, положили избрать 12 человек депутатов и предоставить им обдумать средства, чтобы обезопасить город. На городскую полицию надеялись мало. Еще более недоверия выказывалось к солдатским ночным патрулям. Предложено было, чтобы домовладельцы непременно присоединились к обходу. Высказаны были и другие требования: выписка новых пожарных труб, наем рабочих с баграми, топорами, ведрами, освещение города фонарями, увеличение платы водовозам. Августа 16-го собрались все в думе, готовясь слушать предложения депутатов. В самый разгар заседания вошел в зал гражданский губернатор.
«Извините меня, господа, — сказал он взволнованным голосом, — мне нужно просить вашего содействия. Скудные средства полиции вам известны. Нужна ваша деятельная помощь, и я уверен, что вы в ней не откажете». Он представил ряд мер, которые могли быть спасительны: наполнение огромных уличных чанов водою, щиты для покрытия соседних к пожару строений и проч. Было много других предложений, все они были утверждены единодушно. Всем этим благим предположениям не суждено уже было осуществиться. Вечером 16 августа загорелся дом купца Завьялова на Большой улице, огонь быстро охватил несколько домов. С трудом смогли остановить всепожирающее пламя. Так прошла мучительно бесконечная ночь для бедных жителей Симбирска. К утру пожар утих. Но 17 августа вспыхнуло здание купца Беляева на Покровской улице. Говорят, там были найдены 2 неразорвавшиеся ручные гранаты, что не подтвердилось. Отысканы были метлы, в которые натыканы между прутьями фосфорные спички. Всем, наконец, сделалось ясно, что пожары были не случайные, а преднамеренные, что злоумышленники решились испепелить весь город. Говорили, что поляки подкупают для поджога русских бездомников. Но кто же были эти поляки? До сих пор это остается неразгаданным. Августа 18 вновь пожар на реке Свияге рано утром разбудил истомленных и перепуганных жителей. Скоро загорелись улицы Стрелецкая, Мартынова, Шатальная и другие. Горели уже не дома, а целые кварталы. Погиб прекрасный дом apхиерейский с домовой церковью, консистория, дом А.М.Языкова. Всего не исчислишь! Около полдня поднялись в разных местах пожары: занималось строение около дворянского собрания, сгорела Николаевская церковь. Вечером уже пылала градская дума и стоящий на дворцовой площади дом купца Хапкова. Горел прекрасный дом В.П.Языкова. Пылала вся Казанская улица. Ветер был сильный, и, казалось, весь город обречен на гибель. Страшное зарево стояло над Симбирском, и огненные языки с густым дымом врывались в небо.

Наступило 19 августа. Утром уличные мальчишки видели мужчину, переодетого в женское платье, обмазывающего стену какою-то воспламеняющейся на солнце жидкостью. Заметили с такими же проделками солдата в серой шинели. Пустились в погоню, но он скрылся, все поиски оказались напрасными. Дом, где квартировал каретник Голубков, вспыхнул при сильном вихре. То был не ветер, а ураган. Пыль, дым, огонь — все смешалось в сплошной огненный всеистребляющий столб. Не было возможности удержаться на ногах при ужасных порывах ветра! Горели тротуары, пылали стены, обнимались пламенем улицы Панская и Чебоксарская. Горели каменные ряды. Горела Конная. Запылал дом губернаторский с канцелярией, истреблены огнем более тысячи уставных грамот. Горел великолепный дом дворянства с бальною залою, с Карамзинскою библиотекою, с квартирою губернского предводителя А.И.Ермолова; все, что было вынесено, сделалось жертвою пламени. Горели присутственные места, казенная и уголовная палаты с архивами, казначейство. Горели гимназия, благородный пансион, Елизаветинское и Мариинское училища, Спасский девичий монастырь.

Вознесенский собор последним звоном колоколов возвестил свою гибель. Горел комиссариат со складом сукон, провиантские амбары с хлебом. Горели частные дома, аптеки, мясные ряды, пекарни и булочные… Все слилось в необъятное пламя, в котором при пороховых взрывах заглушались крики и стоны жертв. Сказывают, что много в этот день сгорело народу; много семейств растерялось в потоке огненной лавы, и в следующие дни отыскивали друг друга, натыкаясь на почерневшие, обезображенные огнем трупы… Некоторые из лиц, признанных за поляков, пали жертвою народной мести и были брошены в огонь или убиты. Тысячи людей теряли свою собственность, свой насущный кусок хлеба. Я сам, перебравшись на больничную площадь, был свидетелем отчаяния растерявших свое имущество. Более полгорода вывезло имущество к городским больницам. Тысячи семейств бесприютных и голодных раскинулись под открытым небом, посреди широкой площади и по полям, всякий у кучки спасенного имущества. Слышен был треск разрушающихся строений, страшные пороховые взрывы вдруг оглашали воздух. В небесной вышине ярко засветилась глава Свято-Троицкого собора, которого первый камень положен был Александром Благословенным, где хранились знамена ополчений двух эпох. Погибла драгоценная святыня, и невольно вырвались слезы при этом грустном зрелище. Другое зрелище видимо было в это время на Венце, где за рабочим домом открывается площадь. На нее более 2-х тысяч народа снесли свои пожитки, не подозревая, чтобы тот отдаленный угол Симбирска мог подвергнуться пожару. Но именно эту часть города обнял пламень, и, вспыхни рабочий дом, погибли бы все тысячи людей, спасаться было некуда. Слышны были громкие рыдания, раздавались вопли о помощи. Никто не мог подать ее. В эту роковую минуту совершен был великий подвиг, избавивший многих от гибели. Смотритель рабочего дома Семенов, не имея средств к защите от пожара, решился дать свободу арестантам, которые единодушно вызвались помочь ему и честно сдержали свое слово.

Все 40 человек бросились на крышу, заливая ее водою и не давая загореться. Работали неутомимо и спасли тюрьму свою, в которую по окончании пожара сами возвратились. Ни один не подумал о побеге. Слава и честь Семенову! Хвала арестантам: они были деятельнее полиции. 20 августа город еще пепелился от пожара, в котором была истреблена почтовая контора, занимавшая огромный дом, замечательный временным пребыванием у первого домовладельца, купца Пустынникова, Императрицы Екатерины II. Сгорели обе типографии. Прекращены были все средства сообщения. Одних зданий истреблено на несколько миллионов. А имущества и десяток миллионов едва покроет. Больничная площадь представляла картину какого-то откочевавшего народа. Многие были легко одеты: кто в ветхом халате, кто в щеголеватом кринолине. Всякий караулил свои скудные пожитки. Более 6 тысяч народа разбросано под открытым небом без крова, без надежд достать хлеба, без теплой одежды при близкой осенней стуже. Голод и холод, нужда и болезнь — все это было в близкой перспективе. Даже известить об этом не было средства: ни телеграфа, ни почты… Ужасное, безвыходное положение! Августа 20 пущен был слух, будто найдено подметное письмо, в котором зажигатели, похвалявшиеся сделать из Симбирска чистое поле, извещали, что натешились вволю, и объявляли: «Будете нас помнить. Довольно с вас…». Полицией овладели отчаяние и сознание своего бессилия. 21 августа вновь вспыхнул пожар на Большой Конной. Много было схвачено подозрительных людей. Ими переполнены были остроги. Пожар истребил канцелярию Белевского полка, несколько частных домов, и на этом остановился, пощадив в городе немногие, и те не лучшие, дома. Я описал симбирский пожар, как очевидец. Но я не мог всего видеть, не имел возможности проверить и того, что было мне передано. Иное, может быть, и не исторически верно. 23 августа 1864 года.

***

Из «СБОРНИКА исторических и статистических материалов о Симбирской губернии», 1868 (с сокращениями).

В 1864 г. Симбирск испытал страшное бедствие от пожаров. Пространство до 3-х кв.верст было уничтожено, уцелело не более ¼, при том худшей части города. С 13 по 21 августа было 10 пожаров. Погибло 27 казенных зданий и 3 общественных, в т.ч. каменный гостиный двор, ярмарочные ряды, все строения на базарной площади; частных домов сгорело 1480, церквей 12 и Спасский женский монастырь. Город представлял страшную картину. Вместо зданий стояли обгорелые церкви и остовы каменных построек, а деревянные уничтожены без малейшего остатка. Образовался огромный пустырь: из центра города можно было видеть самые отдаленные окрестности. Положение жителей было ужасное, в 1-ые дни они находились в поле. Ощущался недостаток продовольствия; из окрестных селений привозили хлеб, но его было немного. Крестьяне привезенный хлеб раздавали даром, и ни под каким предлогом не соглашались брать денег. Затем стали подвозить хлеб из Самары и Казани. Тяжело было людям проводить холодные ночи на открытом воздухе. Губернское начальство распорядилось о приготовлении горячей пищи…, и приступлено было к устройству бараков с печами. Меры достигли своей цели, угрожающие болезни не развились. На 1-х же порах был учрежден Комитет для вспомоществования погоревшим. На пожалованные Его Императорским Величеством 10 тыс.руб. и пожертвования от частных лиц Комитет смог поддержать многих пострадавших. Но средства Комитета не были достаточны, чтобы обеспечить их будущность. Страшила осень, а за ней зима. Многие покинули Симбирск, другие поместились в наскоро вырытых землянках или в подвальных этажах сгоревших зданий. Такую неутешительную картину представлял Симбирск до весны 1865 года. Стаявший снег, обнажив все ужасы пожарища, обнаружил новое горе. Шоссе, ведущее от берега Волги в город (Петропавловский спуск) оказалось до того изрытым выбоинами и дождевыми потоками, что стало непроезжим. Это был единственный путь, которым могли подвозиться в город строительные материалы, и приведение его в порядок стало самой насущной потребностью. Затем, по Высочайше утвержденному плану, было приступлено к возобновлению города. С 12 сентября 1864 по 15 октября 1867 гг. утверждено планов на постройку 145 каменных и 1467 деревянных зданий. В числе 1-х были возобновлены: Кафедральный собор, Спасский монастырь, церкви Вознесения Господня, Св.Троицы, Св.Илии Пророка, Св.Николая Чудотворца. Возобновлены: Архиерейский дом, корпус Присутственных мест, дом Дворянского собрания, губернская гимназия, гимназический пансион, женская гимназия, духовное и уездное училища; приступлено к исправлению дома Начальника губернии, возведена новая каменная соборная мечеть. Из зданий, принадлежащих городу, возобновлены: дом Городского общества, каменное, с каланчой, здание Полиции, каменные корпуса с лавками при дамбе, позади гостиного двора, на Дворцовой улице, на Базарной площади и др. До пожара Симбирск насчитывал только 4 безусловно проезжие улицы, теперь отшоссировано пространство до 6 верст. К единственному Петропавловскому спуску прибавились 2 новых: Тихвинский и Смоленский. Перекинулась давно желаемая дамба через овраг Симбирки. Исчезло безобразное поселение на дне глубокого оврага по обе стороны ярмарочного моста, дававшее притон подозрительным личностям, на этом месте разведен сад. Исправлены обгоревшие и разбиты новые скверы и бульвары. А если принять во внимание значительное число частных построек, то можно сказать, что Симбирск восстал из пепла и скоро станет лучше прежнего.
__________________________________________

Диорама Симбирского пожара 1864 года в музее «Пожарная охрана Симбирска – Ульяновска».


План Симбирска после пожара 1864 года. Синим цветом выделена часть города, уничтоженная огнем.



Город отстраивается после пожара. Фото 1865 года, вид на Троицкий (Краснознаменный) переулок с Б.Саратовской улицы. Восстановленная после пожара Троицкая церковь, за ней обгорелое здание почтовой конторы (дом Пустынникова).


1866 год. Вид на тот же Троицкий переулок со стороны Спасской улицы. Между отстроенными домом Бычковых и Троицкой церковью – обгорелое здание почтовой конторы, бывший дворец Пустынникова.


В.А.Сидоров. «Конно-бочечный ход в Симбирске».


Конный ход пожарного обоза 1-ой части Симбирска с паровой машиной. Фото из музея «Пожарная охрана Симбирска – Ульяновска.


Городской голова Л.И.Афанасьев и команда Симбирского добровольного пожарного общества. Начало 20 века. Фото из музея «Пожарная охрана Симбирска – Ульяновска».


Пожарная команда Симбирска с полицмейстером В.А.Пифиевым. Фото из музея «Пожарная охрана Симбирска – Ульяновска.


1) Парад пожарных на Венце, у здания присутственных мест; 2) Парад пожарных на Московской улице, у здания 1-ой полицейской части. Фото из музея «Пожарная охрана Симбирска-Ульяновска».


Значительные пожары случались в Симбирске и позже. В 1888 г. пожар, начавшийся на Дворцовой улице, уничтожил 186 домов. В 1896 г. горел Кадетский корпус (фото 1), в 1912 г. городской театр, в 1914-м – строящийся мост через Волгу (фото 2).https://ulpressa.ru/2017/08/25/153-goda-nazad-v-simbirske-nachalsya-samyiy-strashnyiy-v-istorii-goroda-pozhar-brandergofer-ryadyi-sozhzhennyih-sten-razvalenyi-tserkvey/

---