12.08.2010 Тема лесных пожаров становится для Петербурга, вслед за Москвой, все актуальнее. Что это такое, как с этим бороться и существуют ли в государстве те силы, что могли бы защитить нас от огня и дыма? Отвечает на эти вопросы Михаил Левин, председатель правления Межрегиональной общественной благотворительной организации «Общество добровольных лесных пожарных», руководитель проекта по защите от огня будущего заповедника Ладожские шхеры. Михаил уже много лет безвозмездно занимается тушением лесов, обучением волонтеров. В понедельник рано утром он вернулся в Петербург с пожара на границе Ленобласти и Карелии — и вечером отправился назад, тушить тамошние неглубокие торфяники.


На первых порах добровольному пожарному хватит ранцевого огнетушителя

В ожидании противогаза
— Первый вопрос: горит ли Ленобласть?
— Пока нельзя сказать точно. Дым, затянувший город в воскресенье, — это дым торфяного пожара. Возможно, горит юг Ленобласти, где-то в районе Мшинской, но, судя по всему, это при южном ветре до нас добирался дым с юга России — шлейфы сейчас тянутся на сотни километров. В районе Нижнего Новгорода, Смоленска идут крупные пожары, их еще неделю назад можно было видеть на снимке со спутника на сайте пожарной информационной системы FIRMS (по адресу http://maps.geog.umd.edu/firms/kml.htm можно скачать спутниковые фотографии, если у вас стоит приложение Google Earth).
Однако это не значит, что Петербург в безопасности — уже есть пожары на Карельском перешейке, в любой момент может вспыхнуть юг Ленобласти. И если сейчас этот пожар упустят, он может гореть очень сильно, даже несколько лет — условия для такого развития событий идеальные. Насколько я знаю, похожее положение было последний раз в 1972 году. Еще одно жаркое лето было за последнее десятилетие, но не такое, как в этот раз.
— Опасна ли эта дымка, застилавшая в воскресенье все вокруг?
— Дым торфяного пожара крайне вреден — могу утверждать как специалист, потому что по основному роду занятий я врач. Этот дым вызывает хроническое кислородное голодание, что очень опасно для беременных (в первую очередь для плода), для легочников и сердечников, астматиков и людей с ослабленным здоровьем (старики и дети). Дышать торфяным дымом вреднее, чем выкуривать две пачки сигарет в день.
Академия медицинских наук проводила наблюдения в Чите и подсчитала, что количество обращений к врачу, а также смертность во время торфяного пожара возрастают многократно! Ослабляется внимание, зашкаливает утомляемость, из-за этого резко возрастает число ДТП.
Так что, если в Ленобласти будут тушить так же халатно и безграмотно, как под Москвой, и все затянет дымом… пиши пропало.
Респираторы и маски не спасут. Вернее, респиратор спасет от частиц сажи — той видимой части дыма, что висит в воздухе. Но куда вреднее угарный газ, выделяемый во время пожара, — именно он вызывает кислородное голодание. От него не спасет ничего, кроме специального противогаза, жить в котором невозможно. Для защиты же от сажи достаточно мокрой тряпки на окне или ионизатора воздуха.
Кстати, интересно, рассчитаны ли очистные сооружения Петербурга на такое количество сажи, которое может образоваться в результате пожара, справятся ли? Иначе могут начаться проблемы с питьевой водой.
В Москве предельно допустимая концентрация угарного газа в последние недели превышена в 5–7 раз — это страшно. Из Москвы давно пора эвакуировать людей; проблема только в том, что эвакуировать некуда, неизвестно как, да никто и не поедет — кто решится оставить свое добро мародерам? Думаю, что данные по количеству смертей в Москве за последнее время будут засекречены…
— Опасно ли сейчас ходить в лес? В народе бытуют страшилки о том, что от лесного пожара не убежать — он распространяется со скоростью автомобиля…
— Очень быстрое распространение пожара, даже верхового, у нас практически невозможно. В Ленобласти, Карелии и даже Московской области от пожара можно убежать, если нет ураганного ветра. Для быстрого пожара, обгоняющего автомобили, нужен особый тип леса — например, чистый ельник. В старовозрастных естественных, а не посаженных лесах это невозможно.
А вот оказаться в горящем торфянике действительно опасно. Беда в том, что неспециалист может и не понять, что он попал в зону пожара. Если в лесу вы вдруг обнаружите, что вокруг вас завядшая желтая трава, на деревьях желтые листья, а из-под земли кое-где идет дымок — вы в большой опасности. Очень повезет, если на вас окажется высокая негорючая обувь. Нужно взять палку и тыкать перед собой — чтобы не рухнуть в яму, так называемый торфяной прогар. Температура там 600–700 градусов, выбраться нереально.


Добровольцам-профи без помпы не обойтись

Будущий нацпарк чуть не стал пепелищем
— Где вы сейчас тушите?
— Наш нынешний проект — защита будущей особой охраняемой природной территории (ООПТ) Ладожские шхеры. Здесь нас работает 150–200 человек. Этим летом начиная с 27 мая мы потушили около 25 пожаров в районе.
Все мы волонтеры, финансирование — собственные деньги; в этом году уйдет 700–800 тысяч. У нас много ранцевых лесных огнетушителей, четыре помпы. В основном тушим водой, иногда используем добавление тушащих составов.
В принципе, я со своей группой никуда не собираюсь передислоцироваться; единственный вариант, при котором я сниму людей, — если попросит администрация какой-либо ООПТ. Но нас бессмысленно звать, когда уже разгорелось: там нужна тяжелая техника, там будут командовать генералы — и наверняка делать глупости. Наша задача — тушить огонь на ранних стадиях обнаружения. Торфяной пожар можно легко потушить в первые день-два. После — очень трудно.
Мы тушим в основном острова на Ладоге — те территории, которые сейчас фактически никто не охраняет. Потому что даже если авиалесоохрана (а острова в Карелии закреплены за ней) заметит пожар на небольшом острове — они не начнут тушить, так как это экономически невыгодно: возможные потери от пожара не покроют стоимость работ. Но таким образом все шхеры могут выгореть и негде будет устраивать ООПТ!
Два раза в этом году местный лесник просил нас тушить на материке: была угроза ценному лесному массиву; один раз была угроза деревне — огонь остановили в 300 метрах от домов, тушили вместе с МЧС и людьми арендатора леса.
Сейчас, по просьбе того же лесника, 15 наших человек работает в поселке Куркиёки Лахденпохского район Республики Карелия — эта территория на границе с Ленобластью примыкает к будущему ООПТ Ладожские шхеры. Местные говорят, что горит с 4 июля, мы же приступили только 4 августа. Площадь пожара там была 20 га, но сейчас произошел прорыв, возможно, увеличится до 30 га. Помогаем тушить арендатору леса и МЧС. У арендатора вначале было всего 5 человек на два района — они работали на износ, но не справлялись. Сейчас подъехало подкрепление, но вновь прибывшие работают кое-как.
— Ладожские шхеры — это все, чем занимается ваша дружина?
— У нас несколько проектов. Например, весной мы тушили травяные пожары в Лужском районе.
— Весенние палы?
— Пал — это пока огонь контролируем. Как только его перестают контролировать — это пожар. Причем травяной пожар — один из самых опасных для человека, так как движется быстрее любого другого, а температура горения очень высокая. К тому же травяной пожар легко может перейти в торфяной. Это уж не говоря о том, что сами по себе палы — поджоги травы — являются уголовным преступлением. У нас народ просто болен этими палами, от которых никакой пользы, кроме вреда, никогда не бывает.

Как пожары шапками закидывают
— В чем, по-вашему, основная причина катастрофических пожаров в этом году?
— Дело не столько в аномальной жаре, сколько в полном развале противопожарной системы в лесах. С 2007 года действует новый Лесной кодекс — и с тех пор в лесу царит полное беззаконие в прямом смысле слова: никакого закона нет.
Например, по кодексу арендаторы не должны тушить пожары: они обязаны лишь заниматься противопожарным обустройством лесов и создавать запасы на случай тушения. Тушить же должны власти субъектов Федерации. На деле же в договорах аренды арендаторам прописывается обязанность тушить — при этом государство обязано возмещать им расходы на тушение.
Однако, чтобы получить компенсацию расходов, арендатор обязан предоставить документацию о тушении пожара через пять дней после окончания тушения. Это 15 форм, которые нужно заполнить, а только инструкция по их заполнению занимает сто страниц. Я знаю арендатора, который потратил на тушение пожара всего 900 рублей. На заполнение документов ушло два месяца — и, естественно, из-за несоблюдения сроков он ничего не получил. Посчитать за пять дней, сколько во время пожара каждая машина сожгла бензина, сколько еды съел каждый пожарный, сколько рукавов в скольких местах перегорело и т. п. — нереально.
Кроме того, большинство арендаторов, хоть номинально и получают лес в аренду на 49 лет — реально пытаются как можно быстрее заработать как можно больше денег при минимальных расходах. В первую очередь потому, что в России арендатор не может быть уверен, что через пару лет у него не отберут право аренды.
Далее, в случае пожара куда проще получить от государства компенсацию на восстановление сгоревшего леса, чем тратиться на тушение.
— Так кто же отвечает за противопожарную безопасность лесов?
— В том-то и беда, что непонятно! Каждый регион по-своему выходит из положения. По кодексу тушением должны заниматься субъекты Федерации. В Ленобласти, например, собирались создать для этого Сводный противопожарный отряд — группу быстрого реагирования, которую перебрасывали бы быстро в очаги возгорания. Слышал много дифирамбов этой идее, но пока что вживую этого чуда не видел.
Раньше большую часть работы по тушению пожаров брали на себя лесхозы: их сотрудники обнаруживали пожары на ранних стадиях и тушили своими силами. Теперь сотрудники часто даже не знают, к какому ведомству они относятся — так часто их переформировывают и переименовывают. Никто не может быть уверен, что его не сократят в ближайшие пару месяцев. Я знаю лесника, у которого два года назад в подчинении было 20 человек. Теперь он один, и получает на рабочие нужды 70 литров бензина на месяц — т. е. может проехать 10 км в день. Ни о каком обнаружении пожаров на ранней стадии (а тем более тушении) при таком финансировании и речи не может быть.
Затем, ФГУ «Авиалесоохрана» — расформировано, его имущество передано регионам. Где-то они благополучно почили в бозе, где-то выжили благодаря коммерческим заказам. В Ленобласти авиалесоохраны нет — так как нет территорий, ей подведомственных.
Наконец, МЧС — обычные пожарные, которых вызывают по телефону 01. Они умеют тушить только объектные пожары и охраняют от огня населенные пункты. У них нет ни опыта, ни специальной техники для тушения ландшафтного пожара. Чаще всего, если их бросают на лесной пожар, гигантские средства пропадают даром.
— Почему?
— Одна из основных ошибок МЧС — они поливают торфяной пожар водой сверху. Это бессмысленно, так как вода испаряется раньше, чем попадает в область горения. Нужно лить воду внутрь торфа — либо тыкать стволом в землю, если пожар не успел уйти вглубь, либо копать ямы и заливать то, что выкапываешь. И даже при такой тактике для тушения гектара торфяного пожара с глубиной полметра требуется пять тысяч тонн воды. А глубина залегания торфа в Ленобласти достигает 18 метров…
Зато в первые день-два пожара, когда горят верхние 5 см торфа, потушить легко. Но в нынешней обстановке делать это просто некому.
— Как так? Даже если пожар обнаружили?
— Вообще, есть две основные проблемы борьбы с лесными пожарами в России. Первая — отсутствие реагирования на ранних сроках. Например, лесник обнаружил пожар и сообщает о нем тем, кто в его регионе руководит тушениями: арендатору, МЧС, военным или какой-нибудь особой региональной службе. Они отвечают, что силы перебросить не могут — в соседнем лесу горят 20 га, а у него пожар маленький, он сам справится. Неделю бедный лесник носится с ведром, а потом звонит начальству и сообщает, что у него горит уже 25 гектаров!
Вторая проблема — отсутствие окарауливания после окончания тушения. Ситуаций, когда пожар «закрывают», а через пару дней тушат вновь на том же месте — сколько угодно.
Недавно слышал в новостях Первого канала: мол, пожар под Москвой уже потушен, а дым — это дымит потушенный торфяник. Бред, потушенный торф не дымит! Значит, в лучшем случае пожар локализовали — а вовсе не потушили, но для галочки записали в закрытые.
— Какова основная причина пожаров?
— Человек. Вероятность самовозгорания ничтожна. На островах, где работаем мы, и глубоко в лесу чаще всего непотушенные костры. Про окурки и так все знают. Еще может загореться трава от глушителя автомобиля — его температура несколько сотен градусов, что вполне достаточно, чтобы вспыхнула сухая трава. Поэтому просьба ко всем автовладельцам — не ездить по лесу сейчас, в пожароопасный сезон, и следить, чтобы не стать причиной пожара. Иногда даже от проезда по лесной дороге может трава вспыхнуть. Тем более что сейчас загореться может везде, в любом лесу.

Как отличить пожар от бани
— Нужны ли вам добровольцы?
— Нам нужны взрослые, ответственные, не склонные к героизму люди, готовые потратить на борьбу с пожарами значительную часть своей жизни. Если речь идет о паре часов — обращаться не стоит. Буде кто-то решится, телефон дежурного 8-921-393-98-01. Сайт www.forestfire.ru.
— Как вам кажется, нужны ли другие независимые пожарные дружины, подобные вашей?
— Пока государство не справляется с охраной лесов — а оно не справляется, общественность — единственная сила, которая может спасти нашу среду обитания. Это очень серьезно: если выгорит слишком много лесов, изменится климат региона. Восстановление сгоревших лесов идет медленнее, чем вырубленных, так как вся биомасса уничтожена. Кроме того, зола от пожаров отравляет воду рек и озер — это тоже очень опасно для экологического баланса.
В Ладожских шхерах мы обучаем несколько групп туристов и местных жителей, которым небезразлично будущее тех мест, где они живут и отдыхают. Если кто-то захочет организовать свою добровольную пожарную дружину для защиты дорогих для себя территорий, мы с радостью поможем, поделимся опытом.
Тушение лесных пожаров — это как самооборона на улице. Когда вас грабят, можно стоять сложа руки и долго звать милицию, а можно попытаться защититься. Точно так же можно отстоять свой дачный поселок или любимое место отдыха, вместо того чтобы ждать, когда госслужбы его спасут.
Минимальная экипировка, которая нужна для тушения, — это ранцевые огнетушители, один стоит 1900 рублей. Но должна быть система работы: наблюдение за территорией, над которой вы берете шефство. Выехать один-два раза — толку не будет.
Кстати, ни в коем случае не пытайтесь тушить торфяной пожар, если у вас нет опыта или хотя бы действительно опытного руководителя — это очень опасно.
Гораздо толковее для тех, у кого нет опыта тушения, просто ездить по дорогам региона и сигнализировать, если увидите лесной пожар.
— А как отличить лесной пожар от обычного — или просто от дыма из трубы какой-нибудь бани?
— Это просто. Во-первых, при лесном пожаре всегда большая площадь горения — а дым из трубы идет из одной точки. Во-вторых, это дым серо-белый; если же дым черный, то горит помойка, свалка или дом. В случае же торфяного пожара неспециалисту определить очаг возгорания невозможно — все вокруг на много километров затянуто дымкой.
Только запомните, что звонить нужно не в МЧС, 01, а местным лесникам — они знают местность, смогут выспросить, где точно горит, и обратят внимание на ваш сигнал. Объявления с номерами телефонов лесников иногда висят вдоль дорог, их же можно найти в интернете. И не стесняйтесь звонить — даже если о пожаре уже сообщили, хуже от вашего сообщения не будет. Если же будете звонить в МЧС, реакция может быть довольно вялой: все-таки леса — это не их епархия./novayagazeta.spb.ru/

---