«Я была готова пожертвовать жизнью, чтобы спасти того ребенка» История англичанки, которая стала пожарным и c 18 лет выносила людей из огня : Новости.0-1.ru
 О сайте Контакты Аренда на 0-1.ru 
  Все о пожарной безопасности
 0-1.ru   СПРАВОЧНИК  ОБСУЖДЕНИЯ  СТАТЬИ  ЗАКОНЫ  МАГАЗИН  ЦЕНЫ  ПОИСК
Важнейшие события Выставки Реклама на 0-1.ru Контакты


Специальное предложение Боевая Одежда Пожарного (БОП) нового образца
Специальное предложениеПодробнее

Реклама:

здесь могла быть ваша реклама Огнетушители с ДОСТАВКОЙ!!

О нас


Полезное:


Давайте обсудим:

Активные темы обсуждений:
Речевые сообщения
[24.11 1:21] 39/3470


Новые темы обсуждений:
Сообщения о пожаре
[24.11 1:22] 0/14
Подробнее

Новости и События

«Я была готова пожертвовать жизнью, чтобы спасти того ребенка» История англичанки, которая стала пожарным и c 18 лет выносила людей из огня
12.07.2020 Сабрина Коэн-Хаттон стала пожарным в 18 лет. Продвигаясь по карьерной лестнице, она лично испытала на себе давление при принятии решений и задалась вопросом: а есть ли возможность помочь руководителям в решении подобных нелегких задач? Для этого она получила дополнительное психологическое образование и провела грандиозное исследование, изучая поведение пожарных на поле боя. Ее книга «В пылу момента. Истории о жизненно важных решениях, рассказанные пожарным» выйдет на русском языке в издательстве «Бомбора». С разрешения правообладателей «Лента.ру» публикует фрагмент текста.

Мой рост 156 см, а вес 50 кг. У меня длинные темные волосы, и мне нравится делать маникюр. Я мама. Защитила кандидатскую диссертацию по нейробиологии. Люблю учиться. Я стала пожарным в 18 лет и с тех пор шла вверх по карьерной лестнице, хоть и не соответствую представлениям большинства людей о пожарных. Сейчас я заместитель помощника комиссара в одной из крупнейших пожарно-спасательных служб Великобритании.

Я бы хотела, чтобы в пожарно-спасательных службах было больше женщин, потому что пока я считаюсь некой аномалией. В результате большая часть моей карьеры была направлена на борьбу со стереотипами. Я потеряла счет добродушным, но невежественным людям, которые удивленно выпучивают глаза, когда я говорю им, кем работаю. Раньше меня раздражала и злила такая реакция. Однако в некотором смысле свобода быть другой — по-настоящему другой — невероятно вдохновляет. Мне повезло иметь возможность самой определить свои границы.

В начале карьеры меня направили на тушение пожара, который оказался судьбоносным. Я ехала в кабине боевого расчета пожарного автомобиля и была вполне уверена, что мой любимый человек сильно пострадал в огне. Это была самая страшная дорога в моей жизни, и она помогла мне осознать, что мы связаны с жизнью реальных людей и настоящими трагедиями. Пожарный получил тяжелые травмы, и, хотя я была рада, что это не мой жених, меня переполняло чувство вины.

Все пожарные помнят ЧС, во время которой чуть не пострадали сами, отчаянно пытаясь защитить кого-то. Хотя мы никогда не можем быть полностью уверены в том, что найдем выход, мы часто готовы рискнуть собственной безопасностью, если предполагаем, что выход существует. Мы спасатели. Иногда только мы стоим между смертью и завтрашним днем.

Для меня такой ЧС был пожар в окрестностях Кардиффа, который случился 15 лет назад. Я работала в пожарно-спасательной службе четвертый год. Это событие настолько ярко запечатлелось в памяти, что, вспоминая его, я ощущаю привкус копоти.

Я резко просыпаюсь от рева сирены и зажегшегося света в общей спальне. Сажусь и смотрю на настенные часы — 01:52. Руки покрываются мурашками, когда я отбрасываю одеяло и начинаю натягивать штаны. Стоит теплая летняя ночь, но из-за системы кондиционирования воздуха в спальне жутко холодно. Спальня предназначена для пожарных обоих полов, между койками стоят ширмы. Большинство дежурных выехало на другой вызов. Оставшиеся четверо пожарных, включая меня, бегут к спусковому столбу.

В воздухе витают волнение и ожидание. Я миниатюрная, поэтому проскальзываю в начало очереди и съезжаю по столбу первая.

— Чего вы там копаетесь, дедули? — кричу я.

Этой ночью со мной дежурят 12 пожарных, и они все для меня как братья. Я звучно распахиваю дверь и отрываю распечатку телетайпа.

— Пожар в доме! — кричу я. — Там могут быть люди!

Атмосфера накаляется. Мы знаем, что кому-то требуется помощь. Передаю распечатку Берту, начальнику караула. Он бывалый пожарный, которого я считаю одним из главных своих вдохновителей. Даже теперь при виде пожара думаю: «А как бы Берт поступил?»

Он изучает детали. «Все в автомобиль! — командует он. — Быстро!»

Всего через несколько секунд все занимают свои места. Двигатель ревет, заполняя все вокруг едкими выхлопными газами. Двери пожарного автомобиля с шумом захлопываются друг за другом, и мы выезжаем из части. Воют сирены, машины останавливаются, пропуская нас сначала на шоссе, а затем на перекрестке. Нас с Джеком определяют в одно звено разведки, снаряженное дыхательными аппаратами.

Нам предстоит первыми войти в здание и искать там людей. Мы отстегиваем ремни безопасности и надеваем дыхательные аппараты. Откровенно говоря, до полной остановки автомобиля мы не должны этого делать, но не хочется терять ни секунды — иногда они играют решающую роль в вопросах жизни и смерти. Я отвожу руку назад и открываю вентиль баллона на своем дыхательном аппарате. Шипение воздуха, поступающего в шланг высокого давления, говорит о том, что он готов к использованию. Он необходим, чтобы выжить.

Я смотрю на Джека.

— Готов? — спрашиваю я, слегка подтягивая лямки.
— Ага, — отвечает он. — Все отлично.
— Не ешь слишком много воздуха, здоровяк! — шучу я. — Не хочу, чтобы ты задерживал меня сменой своего баллона, пока мой еще на три четверти полон.
— Не заставляй меня делать всю работу, тогда и ждать не придется, — говорит он, широко улыбаясь и подмигивая.
— А я как раз собиралась так сделать, — отвечаю я.

Пит, опытный пожарный нашего караула, ведет автомобиль. Быстро. Я слегка опускаю стекло: иногда запах пожара ощущаешь еще до того, как заметишь огонь. Я выглядываю и пытаюсь увидеть в ночи зарево. Мое сердце бьется чуть быстрее, чем хотелось бы. Возможно, внешне мы все кажемся спокойными, но в душе волнуемся и хотим как можно быстрее помочь людям. Я знаю, что физически будет тяжело, как это всегда бывает при тушении серьезных пожаров, однако волнение подпитывает.

Берт оглядывается.

— Итак, — говорит он, — внутри могут находиться люди, поэтому я хочу, чтобы вы провели разведку в здании, как только мы подъедем. Второй пожарный расчет уже в пути, но какое-то время мы будем там одни. Пит будет работать на насосе и отвечать за снаряжение, поэтому удостоверьтесь, что ваши рации настроены на один канал. И будьте осторожны! Я уже был на этой улице, тут полно наркотиков. Остерегайтесь шприцев. И если вы опять найдете что-нибудь странное вроде мачете, пожалуйста, оставьте его на своем месте. Ясно, Сабрина?
— Ясно, босс, — отвечаю я. — Но это был большой мачете.
— Она права, Берт. Это был большой мачете, — добавил Джек.
— Вот там! — говорю я. — Дым справа от меня.

Густые облака вздымаются над крышами. На фоне абсолютно черного неба дым светится грязным оттенком серого, отражая злое пламя внизу. Ряды таунхаусов сверкают, как елочные игрушки. Я думаю о людях, которые спокойно спят в своих постелях, не догадываясь, что происходит. Такие дома часто имеют общее чердачное пространство, из-за чего огонь может распространиться очень легко и быстро. Я нетерпеливо ерзаю на сиденье. Пожарный автомобиль заворачивает за угол и со скрежетом тормозит.

Мы все уже были в этом районе. Бедность здесь — норма, а социальные проблемы — повседневная реальность. Уровень преступности высок, а надежды низок. Он резко контрастирует с недавно обновленными районами города, где полно дизайнерских магазинов и дорогих домов молодых карьеристов. Эти места разделяют всего полтора километра, но пропасть между ними огромна.

Мы останавливаемся в нескольких домах от места пожара — при слишком близкой парковке высок риск повреждения пожарного автомобиля (его части могут оплавиться от температуры), а он жизненно важен для пожарных: без него у нас нет шансов.

Собралась небольшая толпа. Полиция пока не приехала, поэтому нам придется иметь дело не только с огнем, но и с зеваками. Мы выпрыгиваем из автомобиля. Я мчусь к заднему отсеку и с шумом открываю дверцу, достаю пожарный рукав, поворачиваюсь и пробегаю несколько метров, разматывая и укладывая его плотной гармошкой, чтобы можно было легко протащить через дверь и не застрять.

Мы с Джеком надеваем маски и каски, а затем проверяем друг друга на наличие открытых участков, которые могут быть обожжены огнем. Я натягиваю его рукав поверх перчатки, чтобы прикрыть голую кожу на запястьях. Мы показываем друг другу палец вверх и приступаем. Джек хватает пожарный ствол, а я тащу рукав.

Мы входим в открытую парадную дверь. Непроглядная тьма и густой дым мешают сориентироваться. Я не отрываю левую руку от стены. Она теплая, но я думаю, что огонь над нами. Джек охлаждает пространство над нами, а я пытаюсь протянуть тяжелый рукав как можно дальше в дом. Затаскиваю достаточно, чтобы дотянуться до самой дальней точки, а затем заношу еще немного. Это большой таунхаус, примерно 5 на 15 метров, поэтому понадобилось около 30 метров рукавной линии.

Мы продвигаемся по коридору. Здесь темно и жарко. Рукой чувствую текстуру старых флоковых обоев. Интересно, кто здесь живет? Возможно, пожилой человек. Если так, его мобильность может быть проблемой. Шаркая ногами, вдруг натыкаюсь на что-то. Поскольку мы рядом с лестницей, это может быть обувь. Я протягиваю правую руку и хватаюсь за что-то цилиндрической формы. Что-то твердое и узкое. Трость? Нет, ручка. Коляска. Вот проклятье, это коляска. Я понимаю, что нужно торопиться, ведь в доме может быть ребенок. Возможно, он не в состоянии ползать или звать на помощь. Я кричу об этом Джеку, у него находятся рации — наша единственная связь с внешним миром. Он сообщает Берту, что в доме стоит коляска и где-то здесь может быть ребенок или дети.

— Наверх! — кричу я. — Если здесь есть дети, они на втором этаже.

Мы топаем по каждой ступеньке, прежде чем встать на нее всем весом. Если она не проваливается, значит, прогорела не целиком. Поднимаясь, мы чувствуем, как повышается температура — горячий воздух всегда идет вверх. Мы все ближе к огню. Оказавшись на втором этаже, я ощущаю, как жар, накапливаясь в груди, мешает дышать. Это похоже на момент, когда вы заходите в сауну и не можете сделать вдох из-за духоты. Однако это ощущение не отступает, к нему невозможно привыкнуть — становится лишь жарче и жарче.

Даже через боёвку чувствую, как накалились металлические пряжки ремней дыхательного аппарата. Если буду слишком долго оставаться на одном месте, они меня обожгут, а я не могу допустить этого снова. Я не отрываю левую руку от стены. Старая штукатурка крошится, когда я прикасаюсь к ней.

Я оказываюсь у дверного проема и захожу в комнату. Там полно дыма. Я понятия не имею, где нахожусь — в спальне, в ванной? Но это не важно. Во время пожара люди могут оказаться где угодно. Мы с Джеком передвигаемся шаркающими шагами и прощупываем все, пытаясь с помощью прикосновений представить, как выглядит дом. Вдруг моя рука оказывается на чем-то твердом и круглом. Это раковина. Я случайно поворачиваю кран, из которого начинает хлестать вода, пропитывая мою перчатку.

— Кран! — говорю я. — Мы в ванной.
— Будь осторожна, — кричит Джек.

При такой высокой температуре вода превращается в пар. Это то же самое, что держать руку над кипящим чайником. Ошпаренная кожа заживает неделями. Даже легкий ожог, полученный на пожаре, осложняет ситуацию, ведь предполагается, что мы должны прекратить работу. Тем не менее никто так не поступает. Мы прикладываем все усилия, чтобы закончить дело. Иногда ожог даже не замечаешь, пока не покинешь горящее здание и уровень адреналина не снизится.

— Надеюсь, здесь нет игл, — говорит Джек. — У меня мурашки по коже, когда Берт говорит такое.

— Знаю, но будь осторожен, когда шаришь руками, — отвечаю я.

Ванная пуста, мы движемся дальше. Огонь в комнате напротив. Мы думаем, что это спальня. Дверь сгорела, и теперь проем охвачен огнем. Он трещит, и помимо шипения дыхательного аппарата я чувствую вибрации. Заглядываю внутрь: оранжевые и красные языки пламени пожирают занавески и карниз. Куски ткани падают на пол. Здесь никто бы не выжил. Джек снова связывается с Бертом и выясняет, когда прибудет подкрепление. Второй расчет едет с другого конца города, поэтому будет на месте нескоро.

— Я буду сдерживать огонь, а ты осмотри вторую комнату, — кричит мне Джек.

Огонь еще не вышел в коридор, поэтому в другой комнате могут быть живые люди.

Я сомневаюсь. Откровенно говоря, мы должны держаться вместе. Однако необходимо прекратить распространение огня, поэтому хотя бы один из нас должен лить воду и пытаться сдерживать пламя. Если заниматься этим будем мы оба, некому будет искать людей, которые, знаю, на нас надеются.

Джек, припав к земле, направляет струю воды в потолок, чтобы охладить горячие газовые массы. У него все под контролем. Я двигаюсь дальше. Иду по коридору в другую комнату, продумывая каждый шаг. Если Джеку вдруг потребуется моя помощь, я должна оставить путь к отступлению.

Я вползаю в комнату на коленях. Стоять не получается из-за нестерпимого жара. Понимая, что времени немного, двигаюсь по периметру и натыкаюсь на шкаф. Раньше я обнаруживала в шкафах детей, но не сегодня. Он пуст — есть лишь несколько игрушек. Двигаюсь дальше. Капли пота стекают по лицу, падая на обтюратор внутри маски. Джеку еще тяжелее, ведь он гораздо ближе к огню. Я окликаю его. С ним все в порядке, поэтому я продолжаю поиски.

Осматриваю комнату дальше, не отрывая левой руки от стены или мебели. Пытаюсь представить, где сейчас нахожусь и где уже была. Осязание — единственное чувство, на которое можно положиться. В комнате так темно, что ничего не видно. Все, что я слышу, — это рев огня и шипение сжатого воздуха. Чувствую лишь запах резиновой маски. Мои руки натыкаются на что-то твердое, а пряжки звенят, ударившись о металл. Кровать? У этого предмета мебели есть ножки, но он слишком узок, чтобы быть кроватью. Я продолжаю его ощупывать, стараясь составить из очертаний единую картину. Узкие вертикальные прутья. Матрас.

Это детская кроватка. Нужно искать не ребенка, а младенца. Я прощупываю пространство под кроваткой — ничего. Пытаюсь встать, но на уровне головы слишком горячо. Жар начинает обжигать уши даже через защитный капюшон. Ощущение, будто кожу пронзают раскаленные иглы. Я гримасничаю от боли и двигаюсь дальше. Если мне так тяжело даже в защитном снаряжении, невозможно представить, как же страдает ребенок.

Я резко встаю и прощупываю внутри кроватки. Выдерживаю несколько секунд и снова падаю на колени, чтобы отдохнуть от жара. В кроватке никого нет, но ребенок просто должен быть где-то поблизости.

Я снова поднимаюсь и еще раз хорошенько прощупываю кроватку. Коляска, кроватка, игрушки — ребенок должен быть здесь. Но его нет. В такие моменты начинаешь сомневаться в рациональности собственных поступков. Это то же самое, что потерять ключи и постоянно возвращаться на то место, где вы ожидаете их увидеть, хотя уже десять раз все там проверили.

Больше здесь прощупывать нечего. Малыш, вероятно, вылез из кроватки. Или мог спать с родителями в их постели. Я перемещаюсь в другую комнату. Что-то не так, но не могу точно сказать, в чем дело. Это мне подсказывает интуиция, а она часто основана на опыте, запечатленном в подсознании. Кожа горит, глаза расширяются, а чувства обостряются, пока я пытаюсь понять, что именно заставляет меня так беспокоиться.

Я слышу какой-то шум: приглушенный горловой звук. Подхожу к высоким шкафам, открываю дверцы и копаюсь среди одежды. Там полно вещей, и мне сложно нащупать человека. Никого. Двигаюсm дальше. Я все еще слышу этот звук.

— Саб, ты должна поторопиться, — кричит мне Джек. — Становится слишком жарко.
— Я еще не закончила, — отвечаю я.
— У нас мало времени.

Звук не затихает. Я нахожу постель и прощупываю место под ней ногой, полагая, что там может кто-то прятаться, но ничего не чувствую. Поднимаю одеяло и подушки — под ними никого. Но этот звук... Я ни на чем больше не могу сосредоточиться.

— Саб, достаточно. Нужно уходить.
— Еще пару секунд, Джек. Что-то не так.

Я прощупываю пространство между стеной и кроватью, куда не получилось дотянуться ногой. Понимаю, что там тоже нужно все обыскать. Звук становится громче. Я отодвигаю кровать от стены — она тяжелая и тащит за собой ковер. Заползаю на матрас и пытаюсь прощупать с другой стороны.

Я что-то нашла. Нет, не что-то, а кого-то. Взрослого. Он, должно быть, сидел между каркасом кровати и стеной.

— Джек, я кого-то нашла, — кричу я.

Я тащу его через дверной проем и пока не могу сказать, мужчина это или женщина, но кто-то очень тяжелый. На мне 15 килограммов дыхательного снаряжения и восемь — защитной формы, поэтому остается полагаться лишь на особую технику, чтобы его дотащить. Я просовываю свои руки у него под мышками и сцепляю их в замок в верхней части грудной клетки.

— Все в порядке, — говорю я. — Вы спасены. Где ребенок?

В ответ человек издает все тот же булькающий горловой звук. Я боюсь, что он задыхается. У нас нет времени. Снова бросаюсь к постели и начинаю торопливо искать ребенка. Этот человек мог держать ребенка, защищая своей рукой, однако я никого не нахожу.

Ко мне подходит Джек, чтобы помочь с пострадавшим.

— Я до сих пор не нашла ребенка, но этого человека нужно вытащить, — говорю я. — У тебя еще остался воздух?

Я хочу продолжить поиски, но боюсь, что пострадавший умирает. Звук, который он издавал, мог быть предсмертным хрипом, вызванным скоплением слюны в горле и указывающим на то, что человек вот-вот умрет. До этого я слышала его всего несколько раз.

— Меньше 70 атмосфер, — отвечает Джек. — А у тебя?
— 120, — говорю я.

70 атмосфер воздуха — это немного. Он уже израсходовал две трети баллона. У меня осталось больше, потому что легкие меньше. Мне всегда хватает воздуха на более долгое время, и я бы предпочла, чтобы у Джека, моего друга и коллеги, запас не заканчивался слишком быстро. На этой работе мы должны делить нагрузку.

— Я возьмусь за тяжелый конец, — говорю я, — а ты бери ноги.

Мы поднимаем пострадавшего, спускаемся с лестницы как можно быстрее и передаем его ожидающим врачам скорой помощи.

На ярко освещенной улице я щурюсь, пока глаза привыкают, смотрю вниз. Пострадавший — мужчина с гривой спутанных каштановых волос. Он молод — около 30. В ужасе понимаю, что горловой звук, отвлекший меня от поисков ребенка, — это храп. Срываю с себя маску.

— Сэр, — кричу я ему. — Где ребенок?

Тишина. Я в ярости.

— Сэр!

Врач скорой помощи смотрит на меня.

— Мы только что достали из его кармана пустой пузырек из-под лекарства, — говорит она. — Не надейтесь, что он ответит.

Мы не завершили поиски — нужно осмотреть оставшуюся половину этой комнаты и всю третью спальню. Внизу тоже не искали. Там вполне может находиться ребенок.

Это был мой момент. Момент, когда я была готова пожертвовать чем угодно, даже собственной жизнью, чтобы спасти ребенка.https://lenta.ru/articles/2020/07/12/fireman/
подробнее


11.07.2020

Сегодня региональному российско-кубинскому центру подготовки специалистов пожарно-спасательного профиля исполнилось 6 лет
Пожарные дали старт профессиональному конкурсу «Московские мастера»

12.07.2020

Ярославские пожарные инспектируют частные дома и садоводства
Пожарные локализовали возгорание на перевале Дятлова Лесной пожар локализован на площади 40 га
МЧС озвучило причины пожара в популярной автомастерской Владивостока
Шумные вечеринки на крыше многоэтажки закончились крупным пожаром
МЧС проводит сходы в населенных пунктах Новомосковского района

13.07.2020

Всероссийский Форум «Безопасность большого города» состоится в рамках выставки Sfitex в Санкт-Петербурге 10-11 ноября 2020 года
Онлайн-конференция в Ростове-на-Дону замначальника ГУ МЧС России по Ростовской области Владимира Устина
ТРЦ «КИТ» в Нижнем Тагиле обжаловал предписания МЧС о нарушении техники безопасности




Порошковые и углекислотные огнетушители для офисов, автомобилей с доставкой по Москве и области. Предлагаем:
Порошковые и углекислотные огнетушители для офисов, автомобилей с доставкой по Москве и области.Подробнее
Архив новостей:
ПнВтСрЧтПтСбВс
12345
6789101112
13141516171819
20212223242526
2728293031

Пожарная песня:


Реклама:

Рейтинг@Mail.ru
Ramblers Top100Ramblers Top100

Кстати:


 Продолжая использовать наш сайт, вы даете согласие на обработку файлов cookie, пользовательских данных (сведения о местоположении; тип устройства; ip-адрес) в целях функционирования сайта, проведения ретаргетинга и проведения статистических исследований и обзоров. Если вы не хотите использовать файлы cookie, измените настройки браузера. Политика обработки персональных данных