13.06.2013 Руководитель противопожарной программы «Гринпис России» Григорий Куксин уволился из МЧС, чтобы обучать волонтеров тушению лесных пожаров. «Московские новости» узнали, что нужно сделать, чтобы не повторилась катастрофа 2010 года и почему МЧС пока не может обойтись без помощи волонтеров.

— Как получилось, что вы ушли из МЧС и начали работать с волонтерами?

— Я начал заниматься общественной работой еще в студенческие годы. Тогда существовал институт внештатных инспекторов, и я был представителем студенческой дружины охраны природы, потом пошел работать инспектором в заказник «Журавлиная родина», руководил службой охраны Талдомской администрации особо охраняемых территорий. В 2000 году ее ликвидировали вместе с отдельным ведомством по охране природы и Министерством лесного хозяйства. Поскольку я уже занимался природными пожарами, тушил леса и торфяники, решил продолжить это делать на службе в пожарной охране МВД, которую позже «поглотило» МЧС, где я проработал до 2004 года. Затем преподавал ОБЖ детям-инвалидам в школе. Потом оказался в «Гринпис».

— Тушение пожаров требует серьезной подготовки. Чему учат волонтеров?

— Есть официальные программы подготовки добровольцев, в которых, к сожалению, не учтена специфика природных территорий. Поэтому мы берем программу подготовки пожарных и к ней добавляем то, что касается лесной пирологии, техники и тактики тушения именно лесных пожаров. Зимой проходит целая серия семинаров с обязательной практикой, весной организуются учебные выезды. Наиболее подготовленных добровольцев берем с собой на весенние экспедиции в южные регионы. На мой взгляд, по части тушения пожаров на открытых пространствах, в лесах и на торфяниках наши добровольцы сейчас наиболее подготовленные в стране.

— Даже по сравнению с МЧС?

— Даже по сравнению с профессиональными работниками МЧС, да.

В рубрике «Нормальные люди» мы рассказываем о тех, чья деятельность делает нашу страну нормальной — открытой, дружелюбной, удобной для жизни. Выбор героев субъективен. Поэтому если вы считаете, что мы должны обязательно написать о ком-то, то просто предложите героя в комментариях к любой статье рубрики.

— А это нормальная ситуация, когда волонтеры фактически заменяют собой государственную структуру?

— Конечно, так быть не должно. И у нас в стране есть некий перекос в этом отношении. Но я не заявляю, что доброволец более подготовлен, чем профессионал, тем более что пожарные гораздо сильнее именно в вопросах профильной деятельности. Волонтеры не возьмутся тушить сложные объекты, здания например, наравне с пожарными, мы можем выполнять только какую-то вспомогательную функцию. Мы находимся где-то на стыке между лесниками и пожарными.

— Когда сталкиваетесь с сотрудниками пожарной службы во время работы, всегда ли удается достигнуть понимания или случаются конфликты?

— Бывает по-разному. Конфликты случаются с другими структурами, например представителями администрации, потому что часто пожары пытаются скрыть. Вообще есть очень давняя традиция врать и искажать информацию. И это самое опасное, ведь когда нет сил на тушение пожаров, нет ни машин, ни людей, искажать данные — это верный шаг к катастрофе. Так получилось в 2010 году, когда уже в мае горели торфяники, а органы власти умудрялись это скрывать на протяжении долгого времени. Наша группа выезжала на очень крупный пожар во Владимирской области — горело 10 тыс. га, с трудом удалось спасти близлежащий поселок. И до сих пор этот пожар не фигурирует ни в одной отчетности! Весь 2010 год — это история грандиозного обмана. В июле, когда началась страшная засуха и стало действительно тяжело тушить, горели огромные площади, и уже никакой возможности справиться с ситуацией не было. Пока у нас на бумаге сгорает 1–2 млн га леса, а в реальности это 12–13 млн, нет никакой возможности быстро выделить помощь на тушение пожаров.

В Карелии пожар пришлось тушить силами добровольцев, потому что пожарная охрана с грустью сообщила, что у них нет топлива, чтобы лететь

— После 2010 года, этих пожаров и смога, было много заявлений со стороны властей. На деле что-нибудь предприняли, чтобы катастрофа не повторилась?

— В Московской области сделано много: сюда «влили» больше всего денег, появилась техника. К сожалению, из профилактических мероприятий деньги выделены в основном на обводнение торфяников. Получилось не очень хорошо, потому что финансы все-таки не заменят профессионалов. Работы проводила не очень компетентная организация, на многих участках степень пожарной опасности скорее выросла. Например, в Сергиево-Посадском районе есть болото, которое в последние несколько тысяч лет не горело, и сейчас его пытаются раскопать, проложить новые дороги, провести осушительную сеть, чтобы потом снова наполнить его водой. Это потерянные силы и деньги, а главное — сильно повышенная пожароопасность территории.

Второй очень важный момент: к возможным пожарам готовятся так, как будто они пройдут точно по сценарию 2010 года. Как говорится, генералы готовятся к предыдущей войне. Новая угроза, которая явно недооценена со стороны власти, — это угроза ельников, насаждений, погибших от вспышки короеда-типографа, то есть порядка 30–40 тыс. га только в Московской области. Больные деревья не убрали вовремя, и сейчас они представляют реальную опасность. Это пороховая бочка, причем в тех районах, где раньше не горело.

— А кто должен был убрать эти деревья?

— Лесники. Но их не хватает. После принятия в 2006 году нового Лесного кодекса фактически перестала существовать лесная охрана и леса остались бесхозными. У нас раньше было чем действительно гордиться. Система тушения, выстроенная в советские годы, была, без преувеличения, самой сильной в мире. Многие страны перенимали советский опыт. Со временем систему сломали и потеряли очень хороших профессионалов. Такой специальности, как лесной пожарный, больше нет. Оставшаяся авиационная лесная охрана пытается что-то делать, но она лишена возможности маневрирования и оперативности. Последний показательный случай был совсем недавно: в Карелии пожар пришлось тушить силами добровольцев, потому что пожарная охрана, к которой поступил звонок, с грустью сообщила, что у них нет топлива, чтобы лететь. С техникой тоже по-разному. Где-то она есть в достаточных количествах. Многое передали со складов Минобороны, в том числе адаптированные под нужды пожарной службы армейские грузовики, очень старые и почти не способные выполнять какие-то задачи. Но для сельской местности это все же лучше, чем ничего.



— Вы уже давно работаете с командами добровольцев. У вас еще остается энтузиазм, нет чувства «выгорания»?

— Конечно, я уже совсем по-другому смотрю на свою работу. Для волонтера главное — это конкретный результат, то есть потушенный пожар. Мне же хочется каких-то системных изменений.

— Как эти изменения должны выглядеть?

— Во-первых, нужно озвучивать проблему, а не скрывать ее. Здесь нельзя не отметить, что руководство страны впервые за очень долгое время согласилось с тем, что у нас есть факты искажения данных. Важно признать проблемы, связанные с Лесным кодексом, с межведомственным взаимодействием — у нас нет ни одной службы, которая бы отвечала за все пожары. МЧС заверяет, что они занимаются только населенными пунктами, лесники — лесным фондом, при этом все остальные огромные территории фактически никому не подконтрольны. Очень часто возникают споры, кто должен тушить, кто может выделить людей и технику. И это очень серьезный момент, потому что если лесники выделят людей или трактор на тушение пожара на сельхозземлях, прокуратура их потом накажет за нецелевое использование бюджетных средств, а это уже уголовная статья.

Нужна информационная работа с детьми и взрослыми — работа, требующая эмоций, креатива, неформального подхода, не за деньги. Сейчас мы выпустили специальный диск «Пособие для учителей», где есть подборка фото- и видеоматериалов, мультфильмов с методиками проведения игр и конкурсов для детей. Это то, что хорошо смогут сделать люди неравнодушные и замотивированные и что плохо получается у чиновников. У нас иногда дачные участки убирают с помощью поджогов травы, по принципу «пока ветер дует на соседа», когда народ наперегонки бросается убирать залежалую траву на своем дачном участке. И это гигантская проблема, а ведь 140 млн «поджигателей» могут стать 140 млн наблюдателей или добровольцев. И к этому нужно стремиться.

Если лесники выделят людей или трактор на тушение пожара на сельхозземлях, прокуратура их потом накажет за нецелевое использование бюджетных средств

— У вас никогда не возникало желания вернуться обратно в МЧС?

— Ностальгия по понятной работе на благо государства, конечно, иногда появляется. Когда я встречаю пожарных, порой возникает зависть: у людей простая и понятная работа, они тушат пожары, не занимаются бюрократией и не конфликтуют с чиновниками. Но менять что-то изнутри очень сложно. Я хорошо помню свое состояние тогда, и мне есть с чем сравнивать.

— Сейчас вам удается сделать больше, чем тогда?

— Я считаю, что сейчас могу сделать больше для решения проблемы.

— В интернете пишут, что вы помимо всего прочего преподаете в спортивной секции для детей-инвалидов.

— По образованию я коррекционный педагог и раньше действительно преподавал. Сейчас это происходит не часто: работа в «Гринпис» занимает почти все мое время.http://mn.ru/society/20130613/348838205.html

---