28.08.2020 Беглов сдал — город не принял. Подписанный губернатором «закон Четырбока» об увеличении с 20 до 50 квадратных метров площади торговых залов маленьких баров все еще будоражит умы, да и сам Беглов post factum назвал его «поспешным», а маленькие бары «нашей городской фишкой». И хотя многие уверены, что «фарш невозможно провернуть назад», оказалось, что ситуацию еще можно попытаться исправить.

«Росбалт» попытался разобраться в возникших проблемах и путях их разрешения по итогам состоявшейся 25 августа второй рабочей встречи депутатов и представителей профильных бизнесов.

Метры раздора
Реакция принявших поправки законодателей на неожиданно бурный ответ питерской общественности напоминала классическое «а поутру они проснулись». Углубившись в детали (жаль, что не до голосования), парламентарии «внезапно» обнаружили, что не только не достигли заявленной цели оберегать покой граждан, но и ухудшили ситуацию, а сами заведения оказались не совсем теми — или совсем не теми, кого следовало закрыть.

Противоречия закона, поспешно принятого в трех чтениях, столь очевидны, что была создана рабочая группа с участием всех заинтересованных сторон — депутатов (как инициировавших закон, так и голосовавших против), предпринимателей «малобарного» бизнеса и страдающих от алко-общепита жителей жилых домов. Плюс пара-тройка экспертов-наблюдателей, занимающихся этой проблемой в СМИ.


Изначально целью работы группы было отделить зерна от плевел и спасти «хорошие» маленькие бары, призвав к порядку «плохие» — задачка нешуточная в отсутствие какого-либо реестра или списка.

В общем, поднятые на установочной встрече в конце июля вопросы были еще раз «изучены под микроскопом» на втором заседании в расширенном составе 25 августа. В президиуме — инициатор поправок Денис Четырбок, депутаты Борис Вишневский, Максим Резник и Константин Чебыкин, в зале — предприниматели Евгений Хитьков, Павел Штейнлухт, Александр Романенко и другие, а также представители профильных поставщиков, крупных и малых, и жителей домов с «отягощением».

Размер, как всегда, имел решающее значение, и дискуссия постоянно возвращалась к тем самым квадратным метрам раздора. Уступки, предложенные для четырех центральных районов — Адмиралтейского, Василеостровского, Петроградского и Центрального — в виде двадцати пяти метров (вернуться к исходным двадцати психологически трудно — ну, не принято у нас отступать под давлением масс!), неожиданно вызвали возражения и упреки в дискриминации жителей районов спальных, которым иногда тоже, оказывается, хочется посидеть в маленьком уютном зале.

При этом у большинства тех самых целевых «наливаек», продающих спиртное после 22 часов чуть ли не по розничной цене и нередко существующих под вывеской крупной торговой сети со 117 точками в городе, проблем с площадью торгового зала просто нет, поскольку для алкогольной розницы норма в 50 метров существует давно.

Признать нельзя исправить
Конечно, всей этой суеты в прекрасном Белом зале Мариинского дворца можно было бы избежать, если бы пассионарные сторонники общественного порядка изначально слушали доводы оппонентов. Ведь проблема возникла не здесь и не сейчас: мы до сих пор расхлебываем последствия другого скрепоносного местного закона о продаже алкоголя до 22 часов (против федерального до 23) — именно тогда, в качестве ответа на него, и появились многие нынешние заведения «двойного назначения». Неудивительно, что петербургские предприниматели в итоге обратились все к тому же депутату Четырбоку с предложением пересмотреть эту норму и установить время розничной продажи спиртного на территории Северной столицы с 8 до 23 часов.

Как оказалось, и тогда кое-кто из нынешних депутатов был против — и точно так же не был услышан. Налицо последствия абсурда, при котором вполне приличные граждане, купив продукты в супермаркете, открытом до 23 часов, в поисках бутылки вина к ужину вынуждены идти на поклон в ту самую сеть, имя-которой-нельзя-называть-хотя-его-и-так-все-знают.


А теперь приходится махать кулаками после драки, и не будем по этому поводу злорадствовать: признать и исправить ошибку, особенно в наших властных кругах, дорогого стоит.

Из поднятых еще на первой встрече проблем главной по-прежнему была абсурдность ситуации: как увеличение площади торгового зала защитит жителей, если с расширением зала до пятидесяти квадратных метров в барах, чьи общие площади это позволяли, вырастет и число клиентов, а значит шум, табачный дым и другие «издержки» не только не исчезнут, но и умножатся?

Кроме того, перепланировка пространств за счет других помещений — помимо неизбежных финансовых вложений — могла лишить многие заведения кухонь, превратив их в те самые «наливайки», борьба с которыми и была главной целью поправок!

У айсберга, помимо вершины, имелись и другие, скрытые от глаз, части:

— по-прежнему не было точной цифры заведений, подлежащих закрытию, и присутствовавший на встрече чиновник из Смольного ничего не прояснил, так как количество подлежащих сокращению (или все-таки расширению?) баров по версии Смольного со списком самих предпринимателей не совпадало;

— не было описания качественных требований к заведению общепита, торгующему алкоголем;

— многие СНиПы и санитарные нормы явно нуждались в обновлении;

— нигде не были прописаны права предпринимателей, нередко попадающих в зависимость от (не)доброй воли жильцов;

— возникшая инициатива совсем запретить бары в центре и перенести их в едально-питейные кластеры, созданные в специально отведенных местах, оказалась непопулярной;

И, главное, оставался нерешенным вопрос — что делать с так называемыми «двойными лицензиями», позволяющими «наливайкам» до 22 часов торговать алкоголем в розницу, а затем, подобно тыкве из «Золушки», превращаться в бар?


Одну из самых конструктивных идей по борьбе с такими оазисами алкогольной безлимитки подали, как всегда, сами предприниматели, предложив установить МРЦ — минимальную розничную цену для заведений «двойного назначения», торгующих алкоголем после 22. Барная наценка позволила бы отсечь нетвердо стоящих на ногах «алконавтов» и вытеснить с рынка многие точки (в т. ч. сетевые), торгующие алкоголем по цене магазина.

Что в мокром остатке
Обсуждались и другие предложения — в том числе о сохранении так называемых «авторских» баров. Но развития эта идея не нашла: даже если отбросить неуместную в коридорах власти «романтику» определения, такой подход кажется и трудоемким, и юридически уязвимым.

Во-первых, самой концепции подобных заведений не существует. Считать ли бар авторским, если на стене висят фотографии, а на входе сидит говорящая собачка в поварском колпаке — или все же следует брать за основу оригинальный концепт и интересную винно-коктейльную карту? Нужен ли заведению образованный сомелье/бармен, способный нести в массы культуру пития? Насколько «авторским» должно быть меню?

Предложение неравнодушных жильцов составлять реестр (не)добросовестных предпринимателей, (не) соблюдающих санитарные нормы и пожарные требования, также поддержки не нашла. Один из потенциальных «фигурантов» такого списка справедливо заметил, что подобная проверка в отношении самих жильцов также могла бы выявить много интересного. Вот только особого кластера для жильцов-нарушителей тоже пока нет.

Идея кластеров вообще не впечатлила, вызвав справедливый вопрос, не превратим ли мы таким образом исторические районы в спальные — и наоборот? Подобная идея, лишающая местных завсегдатаев уютных вечеров за бокалом вина в баре на углу, где-нибудь в Париже вывела бы на улицы толпы возмущенных обывателей!

Но все же главным вопросом для дальнейшей проработки по-прежнему остается вопрос квадратных метров — недаром самые бурные аплодисменты сорвал Максим Резник, предложивший вернуться к исходным двадцати метрам для всех. Шансы есть. Тем более, что наша маленькая локальная проблема маленьких локальных баров неожиданно стала сюжетом немаленького документального фильма немецкого режиссера Бориса Нуара «Квадратный метр», первый показ которого состоялся одновременно с заседанием. Совпадение? Не думаю…https://www.rosbalt.ru/piter/2020/08/28/1860906.html

---