23.04.2005 Давид Жвания возглавляет министерство, чье название – "по вопросам чрезвычайных ситуаций" - как нельзя более подходит к характеру самого Давида Важаевича.
Еще во время избирательной кампании имя Жвании, не часто упоминаемое всуе, каким-то непостижимым образом всегда было связано с какими-то чрезвычайными ситуациями: то Рыбкин в Киев приедет к Жвании, то Виктор Ющенко со Жванией к руководству СБУ заедет на поздний ужин… Недавно – очередное "ЧП" - соратник Жвании по оппозиции и Кабмину Евгений Червоненко заявляет, мол, он и Давид Важаевич контролировали группы боевиков во время революции. Но если ответить Евгению Альфредовичу Жвания готов сегодня, то рассказать об обстоятельствах скандала, связанного с отравлением Ющенко, Давид Важаевич не готов. Во всяком случае, пока. Кто владеет информацией, владеет и миром?


"В ситуации масштабных перемен не все решения бывают правильны"

-Давид Важаевич, вот вы министр, отвечающий за чрезвычайные ситуации. Скажите, а за политические "чрезвычайные ситуации" тоже?
-(улыбается) А что, в политике чрезвычайная ситуация?

-А, по-вашему, нет? Премьер-министр ссорится с секретарем СНБОУ, министры противоречат друг другу, госсекретарь ведет международные переговоры, оппозиция трубит о политических преследованиях, Президент подписывает документы, противоречащие законам…
-Переходной период у новой власти. Это временно. Я уверен.

-В свое время Юрий Ехануров заявил "Главреду", что первая кадровая волна будет пеной. Вы согласны с этим утверждением?
-Всегда, в ситуации масштабных, больших перемен не все решения бывают правильны. Это факт.

-Если они не правильны, и это осознаете вы, представитель власти, то почему тогда власть принимает такие решения?
-Я бы не хотел сейчас переходить на частности, и комментировать чьи-либо решения, кроме собственных. Решения могут быть ошибочны, поспешны, эмоциональны, "наградными". Но в чем нельзя упрекнуть власть – в желании понизить планку обязательств, вот что важно.

-Ваши обязательства?
-Сделать страну безопасной – в самом широком понимании этого слова, от невозможности техногенных катастроф до снижения смертности в результате суицида. Понимаете, в чем дело: сейчас любому министру сложно четко очертить круг своих обязанностей, поскольку происходит реформа (административная – Ред.). Поэтому тему моих обязательств лучше отложить до подписания соответствующего указа.

-Проясните, пожалуйста, что будет в указе? Может, к вам перейдут какие-то госкомитеты или наоборот, что-то отберут?
-Будет выстроена четкая вертикаль, все будет логично – вот что главное. Проверяющие органы должны быть упорядочены, эффективны и рационально распределены по отраслям. Например, у нас есть пожнадзор, инспекция гражданской защиты, технадзор, санэпидемстанция. Это же все должно быть объединено в один орган, осуществляющий контроль, а не быть разобщенным. Только сейчас мы стали строить нормальную структуру, а до этого система была совсем другой. Был Иван, которого нужно взять на работу в какой-нибудь комитет, так давайте для него что-то придумаем, и создадим этот комитет. А у нас идет обратное формирование: мы выстраиваем структуры исходя из логики процессов, а не интересов отдельных людей.

-В вашем случае логика проста: у вас хорошие отношения с главным человеком по административной реформе Романом Безсмертным, соответственно, вы имеете возможность пролоббировать, чтобы министерство притянуло к себе побольше комитетов, не так ли?
-Не так. При наших великолепных отношениях, можно даже сказать дружеских, лоббирование интересов – ни моих перед Романом, ни его передо мной, невозможно. Мы можем до хрипоты спорить о построении государства, но пролоббировать друг другу эти вопросы практически невозможно. Принцип здесь один – логика. Если предложение в принципе логично и правильно, то принимаем решение, если нет, то оно никогда не пройдет. Кроме того, важно отметить, что любые решения о системе государственной власти принимает не Безсмертный со Жванией, а парламент, Кабинет министров, Совет Нацбезопасности и лично Президент.


"Если подтапливает дом в селе, вызывают МЧС, а если затопило квартиру в многоэтажке, то вызывают слесаря?! "

-Давайте вернемся к теме министерства. Ваше первое заявление на посту министра было о создании службы спасения "911". Когда она будет создана?
-Именно "911" создать мы не сможем, так как согласно европейскому стандарту у нас номера телефонов не могут начинаться с цифры 9.

-Но служба спасения будет создана?
-Да, обязательно. Такие службы есть, но они не объединены. На самом деле создание единого номера вызова экстренных служб это достаточно сложный вопрос.

-Почему?
-Опять же, дело в нелогичном распределении функций. Министерство может оказать сервисное обеспечение существующему номеру 112, но, позвонив по этому номеру, вы не можете ожидать прибытия на место происшествия всех необходимых вам служб. 911 – это номер, набрав который, вы можете рассчитывать на всестороннюю помощь. Например, ситуация, при которой необходимо вызвать четыре разных службы – пожарных, милицию, скорую помощь, коммунальные службы. Важно, чтобы существовал единый сервис, который организует так называемый пул. Для этого должны быть специально подготовленные люди, которые точно знают, что нужно для решения проблемы, и оперативно это обеспечивают.

Но в решении этого вопроса без "Укртелекома" и операторов мобильной связи не обойтись. Мы уже провели переговоры с "Укртелекомом", сейчас работаем с мобильными операторами. К сожалению, у нас пока нет взаимопонимания с новым комитетом по связи. Он, в принципе, и должен быть основным инициатором создания такой службы. Вот и получается, что желание есть у всех, все готовы участвовать и помогать, но реально мы не сможем выйти на всеукраинский процесс за короткий срок.

-Итак, когда?
-Полагаю, достаточно трех лет, чтобы охватить сервисной системой всю Украину. Поэтому мы приняли решение: разрабатываем общегосударственный план создания единой службы, но начинаем там, где это возможно быстрее всего внедрить. Мы думали, что в Киеве легче, а оказалось, что в Харькове. Именно там мы запустим пилотный проект.

-Кстати, в этом году на Украине не было большого весеннего наводнения, хотя снега было много. Удалось избежать чрезвычайной ситуации?
-Наводнение в этом году, как и в предыдущие, было, а вот каких-то чрезвычайных ситуаций - нет. Чаще всего чрезвычайные ситуации возникают из-за нашей безалаберности. Вот есть заброшенные коммуникации, в запущенном состоянии, и никто за ними не следит. Присутствует и человеческий фактор: если в канаву сбрасывать мусор год, а потом жаловаться, что она не пропускает воду, и нужно вызвать МЧС, чтобы за государственные деньги почистить эту трубу, то, как это называется?! А люди потом начинают жаловаться, что подтапливает дом. И нет никакого понимания человеком того, что он, своими действиями, этим выбросом мусора в канаву, и приносит вред государству! Мы выезжали на все вызовы, и эти вопросы с населением рассматривали. Но должна быть система работы, мы должны понимать, где есть ответственность МЧС, а где – безалаберность, и кто за нее должен отвечать.

Возвращаясь к теме наводнений, нужно понимать, что раньше чрезвычайные ситуации использовали как способ заработка.

-То есть?
-О, это был целый бизнес, который был построен в министерстве. В сговор, как правило, входили местные власти и управление МЧС. Например, подписывали совместный акт о том, что в таком-то регионе была чрезвычайная ситуация, и, соответственно, туда выделялись деньги с госбюджета для ликвидации последствий. Довольно прибыльный бизнес.

-Сколько денег утекало из госбюджета, можно подсчитать?
-Думаю, примерно 50-60 млн. грн в год. В этом году у нас не было ЧС, во всяком случае, акты мы не подписывали. Чрезвычайная ситуация - это когда надо кого-то спасать, или спасать имущество, но это вопрос еще и страховых компаний. Почему, если подтапливает дом в селе, вызывают МЧС, а если затопило квартиру в многоэтажке, то вызывают слесаря?! Давайте не стесняться, вызывать спасателей, чтобы мы и там воду откачивали! Почему, если вас затопило, то за ремонт заплатит сосед, а если затопило хату в селе, где человек сознательно не следил за водостоками, за укреплением фундамента, то платить должно государство?!

-Вы видите выход из ситуации?
-Да, нужно создать соответствующую законодательную базу, ввести страхование жилья.

-Вы нашли еще какие-то лазейки, по которым уходили деньги из министерства?
-Их масса! Если каждый год на ремонт дороги в селе выделялись деньги, и она до сих пор не построена, то собираются сельский голова и начальник подразделения МЧС, подписывают акт, что дорогу размыло. И им снова дают деньги.

-В Украине за последние месяцы случилось несколько "громких" суицидов, и, наверное, с этим связано ваше заявление, что будет создаваться служба по предотвращению суицидов?
-Это заявление не было политическим, я не имел ввиду резонансные самоубийства. Когда я увидел, что министерство ответственно за предотвращение суицидов в Украине, когда я ознакомился со статистикой, я был шокирован. В Украине до 10 тысяч человек в год заканчивают жизнь самоубийством, и это очень большая цифра. Можно говорить о том, что мы тихо вымираем, потому что по статистике, самоубийцы – это в основном молодежь. Сейчас идет реформирование министерства. Мы создаем отдельное управление, которое будет заниматься профилактикой суицидов, потому что у нас в штате нет ни одного психиатра, который бы разбирался в проблеме, смог наладить диалог с общественностью. Общество должно знать, что такая проблема существует, почему она возникает и в каких слоях населения. Это важный социальный вопрос, и я, как министр, должен этим вопросом заниматься.

-Так что, появится дополнительная строка в бюджете?
-На самом деле такая строка в бюджете появиться не может. У нас в штате достаточно специалистов, которые выработали бы концепцию социальной рекламы. Человек должен в самый страшный момент остановиться. Мы должны пропагандировать, что спасатель – это не МЧС, а сосед, который видит, что человек доведен до крайнего состояния. Он должен его остановить, подать ему руку, помочь. Каждый должен осознать, что от его позиции, его действий может зависеть жизнь человека.

-Вы говорили о кадрах, а сколько увольнений вы уже сделали?
-Мы все-таки пытаемся оставлять людей в системе, если они хотят работать дальше. Те, кто не оправдывает свое предназначение на данной должности, уходят. Многие уходят. У нас нет такого резкого увольнения, всего около 200 человек.

-Из компании "Бринкфорд" много людей пришли на работу в министерство?
-Нет. И на самом деле я пока не могу сделать никаких назначений, пока идет реформирование министерства. Я еще не расстался с некоторыми людьми, с которыми с удовольствием бы расстался.


"Аудит должны пройти все, кто делал бизнес в Украине, от самого начала приватизации"

-Давид Важаевич, прозвучало слово "Бринкфорд". Год назад вы давали пресс-конференцию и заявили, что власть давит ваш бизнес. Не кажется ли вам, что сегодня ситуация во многом повторяется? Власть сейчас работает теми же методами, против которых вы же и боролись?
-Нет! На самом деле тогда я абсолютно четко заявил, что власть ведет себя противозаконно. Не найдя ни одного легального пути, против меня и моей компании начали кампанию беспредела и запугивания. Не было выдвинуто ни одного обвинения, десятки проверок не нашли ни одного нарушения, но давление было сильнейшим! И пресс-конференция, вы помните, была всего одна за всю мою историю, хотя боролись со мной очень долго. Я хотел лишь показать, что мой бизнес работает в рамках закона, а прежняя власть вышла за рамки правового поля. Они дошли до депортации родителей, хотя у них были абсолютно законные права проживания в Украине, включали прослушки, пугали звонками сотрудников, приезжали "маски-шоу". Велось целенаправленное запугивание достаточно большого количества людей.

-А эта власть так не будет делать?
-Уверен, что не будет. Иначе это будет уже не власть.

-Кстати, о бизнесе. Что от него осталось?
-Я не бедный человек. Но сейчас я не веду дел, я отошел от управления компанией, потому что полностью поддерживаю принцип разделения политики и бизнеса. Бизнесменом, и достаточно успешным, я уже был. Пришло время политики.

-Вы критиковали принцип, который был применен в России, когда у одних забирали, другим отдавали. А у нас такого не наблюдается? То же "Динамо", та же "Криворожсталь", тот же "Киевметрострой", Красноармейский машиностроительный завод, "Укрстальконструкция"…
-А что с этими предприятиями?

-Некие жители города Киева оспаривают их приватизацию на основании того, что не имели возможности купить одну акцию…
-На самом деле вы даже больше в курсе дела, чем я. Я немного отстал от жизни, увлекся министерскими задачами, и даже не знал, что судебных процессов так много. Но пока что я не вижу, чтобы власть была в этом задействована. Это дело судов.

-В деле Колесникова власть тоже не участвует, нужно понимать?
-Конечно, нет. Вы меня извините, но Колесников – это председатель областного совета, и он такой же гражданин, как и мы. Если против него есть обвинения, то следственные органы имеют право проводить и обыски, и задержания. Причем здесь власть?

-При том, что, по мнению оппозиции, власть занимается политической расправой. При том, что не один Колесников, видимо, совершал противозаконные действия, а взяли только его. При том, что четко прослеживается связь между попыткой покорить непокорный регион и задержанием Колесникова. Разве не так?
-Я против такой постановки вопроса, хотя я считаю, что мы должны разбираться со всеми, кто нарушал закон. Но нужно действовать строго в рамках закона. Закон – один для всех, не должно быть так называемых "блатных". Вот Колесников – один из "блатных", на которого очень много лет закрывали глаза, он был вроде как не из разряда граждан Украины. И ничего сверхъестественного не происходит: прокуратура считает, что человек совершил преступление. Суд установит, так ли это. И все.

Но вот что мне действительно не нравится в этом деле, так это то, что мы не поменяли подходы, и у нас до сих пор очень желтая пресса. И на самом деле все это поощряют, вот эти истерики, поддерживания накала там, где его нет. Мы или будем доходить до уровня, когда мы будем разбирать ситуацию, и понимать, что произошло, или будем продолжать кричать, будто власть будет давить тех, кто проиграл. Это неправда на самом деле! Это неправда, потому что ни у кого из власти нет настроения разбираться с ними. Раньше все эти фискальные органы, которые были в управлении, прежде всего, президента, действовали против определенных групп на заказ. Теперь этого нет. Я как один из полусиловых министров чувствую на себе, что нет таких задач, и никаких заданий не получал. Желания мстить у меня как у политика тоже нет.

-А у Пискуна есть задача заниматься разборками?
-У Пискуна есть задача следить за законностью, что он и делает. У каждого есть свой участок работы. На самом деле, в контексте Колесникова, говорить о расправе власти вообще недопустимо! Он жил вне закона, в Донецке не существовало закона на протяжении 10 лет, а теперь он должен жить по закону. Было возбуждено уголовное дело по одному, по другому, по третьему вопросу. Проходит определенный аудит того, что происходило в стране за последние десять лет. Если говорить о нашей команде, то мы прошли такой же аудит. Через прокуратуру, налоговую. Но они даже в том (при Кучме – Ред.) государстве не смогли доказать ни одного юридического вопроса, не было ни одного суда! Так пусть теперь пройдет аудит та сторона, которая жила вне закона.

-А почему "донецкие" чаще других становятся объектами внимания прокуратуры?
-Спросите у прокурора. Но я думаю, что именно в Донецке меньше всего соблюдались нормы закона. Там даже власть не имела власти. Власть имели бизнесмены, которые там крутили всем. Могу такой факт привести: в Донецке все противопожарные нормы нарушены, там нет ни одного здания, построенного с учетом каких-либо норм. Теперь у многих возник дискомфорт, они привыкли, что закона нет, что закон – это они. И теперь кричат о расправах!

То же касается приватизации. Некоторые объекты забирались по беспределу, но это суд должен доказать. Дело же прокуратуры - провести расследование. Только после этого будет опять одно поле для жизни – законное. Мы интегрируем в мировое общество, значит, должны утвердить законодательно права собственника. Человек будет четко знать, что это его собственность, что уже прошло "чистилище" или "судилище", и это навсегда. Поэтому все процессы должны быть публичные, открытые и проходить через судебную систему. Главный орган, который определяет кто прав, а кто не прав – это суд. Не премьер-министр, не Президент, а суд.

-Давид Важаевич, вот опять складывается впечатление, что власть не последовательна в своих шагах. Виктор Ющенко делает заявление о том, что реприватизации не будет. Кабмин делает заявление, что подаст список объектов, которые нужно реприватизировать. Так да или нет?
-Не Кабинет министров делал такое заявление, а премьер-министр.

-Это не одно и то же?
-Нет. Кабмин – это орган власти, премьер – это человек, политик.

-Ваше мнение часто не совпадает с мнением премьера?
-Мое мнение бывает частным – как политика – я это всегда подчёркиваю. Мое мнение – это также позиция Кабмина, где я работаю. Премьер-министр как политик может заявлять все, что угодно. А решение правительства – это решения, принятые всем правительством. Тут две большие разницы: когда премьер-министр озвучивает решение правительства, то она лишь спикер правительства, а не политик. К сожалению, Тимошенко как человек, который возглавляет политическую партию, иногда путает решение правительства и свое мнение.

-И все же, есть список объектов реприватизации или нет?
-Здесь, наверное, неправильные термины: реприватизация – это одна форма, аудит по законности приватизации - другая. Это суд устанавливает, а не Кабинет Министров утверждает список. Мы говорим о том, была ли соблюдена законность в ходе приватизации 2003 года? И на самом деле это не реприватизация.

-Вы бы с какого года предложили провести подобный аудит для приватизированных объектов Украины?
-Аудит должны пройти все, кто делал бизнес в Украине, от самого начала приватизации.

-Вы представляете, сколько это займет времени?
-На самом деле это не займет много времени. Нужно выбрать крупные стратегические объекты, а не заниматься квартирами и киосками.

-Все в команде Ющенко, кто имел дело с приватизацией по-крупному, разделяют ваши позиции?
-Я говорю о стратегических объектах, и у нас, к сожалению, в собственности таких объектов нет. Если вы спрашиваете лично обо мне – то я сплю спокойно. Мне нечего бояться любых проверок, я еще при Кучме все это пережил, у меня все законно.

У нас не было такого накопления капитала, чтобы какая-то бизнес-группа могла купить самостоятельно большой объект честно, по его реальной цене. Все эти механизмы "банкротства", как способа понизить цену предприятия, – преступны. Было совершено государственное преступление: мы себя уценили как страна, власть уценила страну, чтобы купить, и этот весь борщ в одной кастрюле варился. А потом кричали, что все очень плохо, что социальная сфера не развивается, что низкие зарплаты. Так мы породили много вопросов, которые должны пройти аудит.

-Хорошо, аудит. Что потом?
-Очень быстрое развитие. Это вопрос идеологии. Мы были страной – одной из республик СССР, где было все ничье. Потом мы стали "самостийной державой", в которой все должно стать чье-то. Но мы еще не достигли уровня развития капиталистического общества, у нас что-то среднее между социалистическим обществом и недостроенным чем-то. При этом если мы хотим строить нормальную страну, то нужно понимать, что государство – тоже капиталист, и у него должна быть собственность.
Нельзя, к примеру, продавать железную дорогу. Хотя в Англии продали, но реприватизировали, поняли, что допустили ошибку. Нет ничего страшного в реприватизации, потому что реприватизация означает выплату денег государством собственнику обратно. В европейских странах существует специальная форма, закон. У нас в стране пока нет такой формы, нет законодательной базы, и мы пока не можем ничего реприватизировать.

-Предложение общего аудита – это ваша позиция, это позиция правительства или Президента?
-Это моя гражданская позиция.

-Расскажите о СНБОУ и его отношениях с Кабмином?
-Я в этих играх не участвую. У меня министерство, и есть специальная норма, с кем и какие вопросы я должен обсуждать.


"Я могу очень подробно рассказать о Евгении Альфредовиче, но комментировать Евгения Альфредовича я не могу"

-Давайте перейдем к другой теме. Министр транспорта Евгений Червоненко рассказал в интервью, что под его и вашим руководством на Майдане присутствовали люди с легальными (!) автоматами, готовые в случае чего защищать революцию. Вы могли бы рассказать об этом поподробнее.
-Я могу очень подробно рассказать о Евгении Альфредовиче, но комментировать Евгения Альфредовича я не могу. У него своя фантазия, и он по-своему видит некоторые события. У меня и моих людей никаких легальных и нелегальных автоматов не было. В Украине нет закона, которым разрешено хранение и ношение автоматического оружия частным лицам. Мы же не вооруженная банда, которая решила сделать переворот в стране. Это был мирный протест, не было никакого оружия, ни кто ни от кого отстреливаться не планировал. У нас была абсолютно мирная акция, рассчитанная на то, что как раз мирное население, которое пришло нас поддерживать, власть не будет стрелять.

-Политолог Станислав Белковский заявил, что в ближайшее время нас ожидает "чрезвычайная ситуация" – приезд Березовского. Вы встретитесь с ним?
-Я готов встретиться со всеми. Я готов был встретиться с Рыбкиным, и я с ним встретился, мы разговаривали. Но я вообще-то не любитель участвовать в шоу. Приезд Березовского – это шоу, причем, как мне кажется, дешевое. Если мне нужно будет поговорить с Березовским, я поговорю с ним, думаю, не через журналистов. Но почему какой-то Борис Березовский должен приехать, и мы должны дружно обсуждать, выдадут ему визу или нет, какое это имеет значение? Сколько к нам туристов приезжает, мы же не обсуждаем их визы, знаете, сколько у нас людей не пускают в страну, мы же не пишем об этом. Березовский – никто, но часто пытается натянуть на себя параноидальные вопросы, мол, пленки Мельниченко у него есть, и он будет свидетелем.

-У вас, кстати, нет пленок Мельниченко?
-У меня нет пленок Мельниченко. У нас должно быть психически уравновешенное общество, нормальное, а не параноидальное, преследующее, записывающее кого-то, живущее по принципам, заложенным в СССР.

-Волков заявил, что готов приютить Березовского в своем доме. Вы готовы или нет?
-Нет, конечно. А Волков наконец-то нашел себя, он теперь пиар-агент Березовского в Украине. У Волкова – новая профессия. Вы берите его в свои круги пиар-технологов, он за недорого пытается из Березовского сделать для Украины очень важную фигуру, которая раскроет все страшные заговоры. (смеется - Ред).

-Давид Важаевич, в свое время вы заявили, то некто Курочкин якобы мог выполнить любое задание власти по уничтожению Виктора Ющенко. Дан ли ход сегодня делам, о которых вы говорили?
-Я не знаю, дан ли им ход. Но меня приглашали в СБУ и прокуратуру, я давал показания и там, и там.

-Показания по какому делу?
-По всему объему информации, которая у меня была за время выборов. Я думаю, что все это разрабатывают, я просто ни в одном, ни в другом органе не работаю, и не знаю, какими темпами они ведут процедуры.

-В интервью "Главреду" полугодичной давности вы заявили, что до выборов не можете назвать людей, которые хотели вас очернить и втянули в скандал с отравлением Ющенко. Вы говорили дословно: "Я догадываюсь, кто хотел добиться моей дискредитации. Вот у них выпала возможность зацепиться за один момент, за пару часов жизни Ющенко, они нею воспользовались". Кто эти люди?
-Не скажу. Пока не скажу.

-Так вам известно что-то новое об отравлении Ющенко?
-Новое – нет. Я не знаю, где его отравили на самом деле. И я предполагал как человек, как гражданин, не как следователь и профессионал в диоксинах. Мы вместе были на том злополучном ужине. Мы не были голодны ели мало и практически одно и тоже, пили из одной бутылки воду. И я не видел возможности для отравления в той ситуации. Я исходил из такой логики: чтобы отравить, домой не приглашают. И я не думаю, что найдется такой смелый человек, настолько идейный любитель Кучмы, который пригласил бы Ющенко домой и решил отравить, чтобы избавиться от лидера оппозиции.

-Почему тогда сам Ющенко заявлял, что к его отравлению причастно СБУ?
-Какие-то могли быть эмоциональные заявления. СБУ само создало такую атмосферу, что к ним никакого доверия тогда не было.

-Но вы в тот период давали интервью и говорили, что тоже себя чувствовали несколько плохо?
-Мы все пережили длительные и серьезные стрессы.

-Как вы относитесь к версии, что Ющенко вообще не травили?
-Никак не отношусь. Он очень близкий человек, я видел, как он страдает. Были страшные боли, но он очень мужественный человек, который перенес это, еще и оставаясь публичным. Хотя многие, наверное, на этом этапе сломались и задумались, зачем все это нужно. Было ли это отравление или это связано с другим чем-то, я не знаю. Я не врач, не эксперт, не следователь.

-Следующая тема, не менее любимая вами – Юлия Тимошенко. Цитата: "Мне кажется, что брэнд Тимошенко не сработал на повышение рейтинга Ющенко, и лично я был против создания коалиции "Сила народа". А вы за или против создания провластной коалиции 2006?
-Наверное, для меня, как для члена правительства, немножко рано прогнозировать. Я официальное лицо, и любое мое заявление рассматривается как заявление официального лица. Я партийный человек, нахожусь в партии Ющенко. Поэтому я не могу прогнозировать публично 2006-й год.

-Все будет хорошо, или как всегда?
-Или как всегда, но все будет хорошо. Во всяком случае, будет правильно. Думаю, ближе к выборам, я озвучу некоторые моменты которые, я бы не хотел называть сегодня. И тогда будет понятно, что когда говорим о 2006-м, то под "хорошо" понимаю структуру единомышленников, настроенных на общее дело. /glavred.info/

---