03.02.2005 Президент России Владимир Путин и министр по делам ГО и ЧС Сергей Шойгу шли на ликвидацию последствий цунами как на праздник
Вчера президент России Владимир Путин приехал в Министерство по чрезвычайным ситуациям РФ для участия в совещании по ликвидации последствий стихийного бедствия в Юго-Восточной Азии. Специальный корреспондент Ъ АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ отмечает, что президент взялся за ликвидацию последствий цунами, засучив рукава.
Приехав в министерство, президент России сначала зашел в зал оперативной дежурной смены. За полчаса до его прихода замминистра МЧС генерал-полковник Короткин беседовал с одним из своих полковников.
– Ну что вы мне говорите, что в стране все хорошо и все под контролем! Вы что, и президенту то же самое скажете? И нет нигде чрезвычайной ситуации?
– Ну да,– соглашался полковник, мирно сидящий за компьютером.– То же самое. Ситуации-то нет такой.
– И в Петропавловске нет чрезвычайной ситуации? – слишком спокойно спросил Геннадий Короткин.
Чрезвычайная ситуация складывалась в этом зале.
– Нет,– беззаботно ответил полковник,– и в Петропавловске.
– А что же там тогда такое?! – разъярился генерал-полковник.
– Там – режим чрезвычайной ситуации,– преувеличенно мягко, как больному, объяснил полковник.
– Да?! Режим?! Воздушного сообщения нет! Автомобильного нет! И это не чрезвычайная ситуация!
– Нет. Это режим чрезвычайной ситуации.
– И что мы там делаем сейчас, скажите мне тогда?!
– Вместе со всеми работаем в режиме чрезвычайной ситуации. Готовимся.
– К чему?!
– К чрезвычайной ситуации,– пояснил полковник.
– А я тогда считаю, что вам здесь вообще не место...– тут Геннадий Короткин сделал паузу и мысленно, наверное, посчитал до десяти, чтобы успокоиться.– За этим компьютером!
Полковник начал было нехотя вставать с насиженного (за годы) места.
– Пока сидите,– раздраженно сказал ему генерал-полковник.– А когда президент уйдет, пересядете куда-нибудь в угол.
На этом спор можно было бы посчитать исчерпанным, а победу в нем не следовало, по моим представлениям, присуждать никому. Но тут кто-то догадался включить телевизор. По телевизору показывали новости. Как назло, снежная лавина сошла на одну из главных улиц Петропавловска-Камчатского. И на нее опустилась полночь. Геннадий Короткин смотрел на подчиненного с плохо скрываемым торжеством. Не зря он посадил его в угол.
После этого генерал-полковник долго и нервно ходил по комнате и что-то напряженно шептал. Со стороны могло показаться, что он до сих пор так и не может успокоиться. Стоило прислушаться, чтобы понять, что из уст его доносятся какие-то странные цифры. На первый взгляд в них не было никакой закономерности. Всему этому, на мой взгляд, не стоило удивляться. В конце концов, у каждого человека свой способ снимать психологическое напряжение.
Впрочем, когда вошел президент, все разъяснилось. Оказывается, генерал-полковник в последний раз репетировал свой доклад президенту России. Когда он его озвучил, выяснилось, что в голове своей Геннадий Короткин смог удержать поистине огромный объем информации. За какую-то ничтожную минуту перед мысленным взором господина Путина мелькнули, хотел он этого или нет, леса и реки, города и субъекты федерации. Полыхали пожары, из которых спасатели вытаскивали людей, как каштаны из огня; бушевали, в режиме чрезвычайной ситуации, снежные бури; как топоры тонули траулеры. Количество спасенных людей ширилось с каждой секундой, эти люди уже могли образовать какое-нибудь анонимное общество и обмениваться впечатлениями о том, как, теряя сознание, видели внезапный яркий свет в конце черного-черного тоннеля, а потом всякий раз выяснялось, что это не клиническая смерть, а спасатель с фонариком.
В общем, можно было только порадоваться за тех, кто выжил вчера в этом быстро меняющемся безумном мире, тем более что выжили, по самокритичному замечанию генерал-полковника Короткина, далеко не все.
Выслушав доклад генерал-полковника, президент прошел в зал, где все было готово для совещания с ним. Владимир Путин поблагодарил спасателей за то, что они одними из первых в мире оказали помощь азиатским странам и сделали много для того, чтобы природная катастрофа не превратилась в экологическую. Такой риск был все-таки велик, но Минфин России вовремя выделил на эти цели $22 млн.
Цунами, по мнению президента России, заставит всех задуматься, как организована работа по предупреждению катастроф такого рода у нас в стране. Четверть территории России, на которой живут больше 20 млн человек, находится в сейсмоопасной зоне.
Министр по делам ГО и ЧС Сергей Шойгу в общих чертах описал, что именно было сделано лично его министерством. Самолеты его ведомства выполнили пять авиарейсов в район бедствия.
– В результате были возвращены на родину российские туристы,– подчеркнул он,– и граждане других стран, утратившие свои документы.
Больше никто их, надо понимать, вывозить не рисковал.
Сергей Шойгу предложил Владимиру Путину при помощи телеэфира поговорить с Александром Иванюком, директором развернутого в Шри-Ланке госпиталя МЧС.
Господин Иванюк, загорелый дядька, пышущий здоровьем, доложил, стоя на зеленой лужайке под нещадно палящим солнцем (вывезенным российским туристам в этот момент могло бы стать обидно, что их рано возвратили на родину), как через госпиталь за время его существования в Шри-Ланке прошло уже больше трех с половиной тысяч человек. Много обращений по поводу заболеваний дыхательных путей. Это настораживало. Имелась в виду, похоже, банальная простуда. Не намекал ли Александр Иванюк на то, что ему надоело тут загорать и что пора сворачивать его дорогостоящий госпиталь, раз он уже лечит тут кашлюнов? И не стоит ли залететь по пути домой все-таки в остывающий Петропавловск-Камчатский? Там ведь тоже бушует ОРЗ.
Впрочем, Александру Иванюку и самому было, надеюсь, понятно, что до тех пор, пока президент России не поговорит с ним и разговор этот не покажут жителям России, господину Иванюку придется лечить простодушных жителей Шри-Ланки от всего, от чего они только пожелают.
Нам тут же показали двух таких жителей. Они стояли рядом с Александром Иванюком и отчего-то хихикали, словно откуда-то из-за кадра их щекотали длинными стеблями ароматной многолетней травы цитронеллы, произрастающей в этих местах.
Правда, в этот момент Владимир Путин еще не закончил разговор с Александром Иванюком.
– Сколько человек работает в госпитале? – спросил Владимир Путин.
– З0 человек наших и столько же обслуживающего персонала из местных,– ответил господин Иванюк.
Это ведь не значило, что местных он там уже и за людей не считает?
Президент поинтересовался, как наши люди чувствуют себя в этих непростых условиях.
– Личный состав здоров и готов к выполнению поставленных задач,– доложил Александр Иванюк (звания его, к сожалению, не знаю).
– Берегите людей,– попросил Владимир Путин.
Его забота о людях была трогательной. Но, как выяснилось, небескорыстной.
– Они нам еще пригодятся,– закончил президент.
Снова в кадре появились два хихикающих шриланкийца.
– Спросите, как они себя чувствуют,– предложил Владимир Путин.– Там есть переводчик.

Один из хихикающих как раз и оказался переводчиком. Тут один шриланкиец опять хихикнул, а другой перевел. Так это они все это время не хихикали, а разговаривали на родном языке!
– Говорит, что хорошо себя чувствует,– перевел переводчик.
Владимир Путин кивнул и пожелал ему еще большего здоровья. Тот снова благодарно захихикал.
– Говорит, большое спасибо! – перевел второй шриланкиец.
После разговора со Шри-Ланкой участники совещания сосредоточились на внутренних проблемах. Президент Российской академии наук Юрий Осипов в телеграфном стиле доложил о необходимости составления карт сейсмоопасности. Такие карты есть, например, в его регионе, но их масштаб – одна семимиллионная, то есть 1 см на карте соответствует 70 км на местности. Они в определенном смысле бесполезны для прогнозирования землетрясений и цунами.
– Надо делать одну двухтысячную... то есть хотя бы одну двухсоттысячную,– быстро поправился Юрий Осипов.– Это очень серьезная работа. В целом ею никто не занимается.
Ею, как выяснилось, никто не занимается и в частности. Юрия Осипова решительно поддержал академик Лаверов. Он рассказал, что есть такие зоны сейсмологической активности, которые он называет зонами молчания. Это молчание – угрожающее. Зоны страшны тем, что чем дольше они молчат, тем громче потом заговорят.
– Я прошу прощения, Владимир Владимирович,– виновато сказал Николай Лаверов,– что хочу подарить вам атлас цунами (одна семимиллионная.– А. К.).
Атлас был красивый, с цветными картинками. Было за что просить прощения.
– Так вот, зоны молчания...– продолжил академик Лаверов.– Все, что касается Камчатки,– это зона молчания.
И он многозначительно помолчал.
– Мы написали десятки записок по этому поводу, и никакого ответа,– продолжил академик.
То есть налицо просто заговор молчания.
– Беспокоит нас Каспийское море, тоже зона молчания... особенно в связи с тем, что там начинаются новые нефтяные дела... У нас есть своя система предупреждения, в океане волны мчатся со скоростью 700 км в час, но мы успели, мы доложили вам, Сергей Кужугетович, когда началось в Юго-Восточной Азии, но дело было ночью, и за рубежом никого предупредить мы не смогли... За очень небольшие деньги, которые здесь уже озвучивались, мы создадим центр предупреждения, и быстро,– пожал плечами академик Лаверов.
Про этот центр действительно уже говорил господин Шойгу. Очевидно, у него есть планы по организации такого центра на базе его ведомства. Академика Лаверова больше привлекает идея получить все те же очень небольшие деньги (не такие уж, похоже, впрочем, и маленькие), чтобы сделать центр на базе Российской академии наук.
– Еще в 1952 году...– начал начальник Генерального штаба Юрий Балуевский, и стало ясно, что он предсказал цунами в Юго-Восточной Азии раньше всех. Ведь он говорил о своей системе сейсмического контроля за ядерными взрывами.
– Наши станции наблюдали и зафиксировали то, что произошло 26 декабря прошлого года, и передали эту информацию,– продолжил господин Балуевский.
Он не уточнял кому, но было понятно, что человек оказался надежный: дальше она не пошла.
Замминистра иностранных дел Валерий Лощинин доложил, что заинтересованные ведомства готовят дополнительные авиарейсы для доставки пострадавшим муки, без которой не испечь хлеба, и Московская патриархия собрала для пострадавших почти 10 млн рублей, без которых не купить муки. То есть Валерий Лощинин рассказал практически все, что знал сам и что имел право рассказать. Правда, под конец мы услышали, кажется, даже немного больше.
– Помощь мирового сообщества,– добавил он,– оказалась не столь широкой, как рассчитывали пострадавшие.
Имел ли он в виду также и Россию?
Владимир Путин уточнил, и тут уже не должно было остаться и сомнений: нет, не имел.
– Надо понимать,– сказал президент,– что многие страны имеют планы финансирования своих фирм, которые собираются строить новые объекты, судьба которых вообще еще не ясна. А мы сосредоточились на прямой помощи пострадавшим.
Тут Юрий Балуевский снова взял слово и произнес фразу, которая должна была окончательно расставить все акценты в этом, как поначалу казалось, деликатном вопросе:
– Мы хотим передать в дар Индонезии развернутый там госпиталь Минобороны, в котором сейчас работают 148 наших врачей и 23 офицера.
Я так понял, что вместе с врачами и офицерами.
На самом деле оставить этот госпиталь пострадавшим, конечно, гораздо дешевле, чем эвакуировать домой опять на нескольких "Русланах" (см. справку).
Замминистра природных ресурсов Валентин Степанков (бывший генпрокурор в новой должности возрождается на глазах, как птица Феникс, из пепла), в свою очередь, доложил, что из Грузии тоже регулярно поступает информация о геомагнитных колебаниях (лучше бы оттуда поступала регулярная информация о колебаниях численности чеченских боевиков в Панкисском ущелье).
Закрывая совещание, Владимир Путин пообещал скорректировать планы. Тоже ведь и эта фраза что-нибудь да значит.
– А вы свой госпиталь заберете из Шри-Ланки или оставите? – спросили журналисты у Сергея Шойгу после этого совещания.
– Мы заберем,– уверенно сказал министр.– Он у нас один. Мы два госпиталя и так уже подарили. Один в Афганистане оставили. Сами понимаете, что с ним стало, говорить не буду.
И сколько ни упрашивали, не стал. Но примерно можно себе представить.

Как Россия помогала жертвам цунами
Первый самолет из России с помощью для пострадавших от цунами – Ил-76 МЧС РФ – вылетел 27 декабря в столицу Шри-Ланки Коломбо. На борту находилось 110 многоместных палаток на 10 и 30 человек и 2,2 тыс. одеял. До конца января самолеты МЧС и Минобороны совершили 23 рейса в Шри-Ланку, Таиланд и Индонезию, переправив свыше 550 т гуманитарных грузов общей стоимостью более $9 млн. В их числе – 410 многоместных палаток, 250 кроватей, 15,7 тыс. одеял, 22 тыс. комплектов постельного белья, 177 станций очистки воды, 6,2 тыс. т питьевой воды, 2,2 тыс. л дезинфицирующих средств, 21 дизельная электростанция и 55 т продовольствия.
В Индонезии был развернут мобильный военно-полевой госпиталь Минобороны РФ. На остров Пхукет (Таиланд) отправлен аэромобильный госпиталь отряда "Центроспас" в составе 50 человек. 17 января еще один аэромобильный госпиталь МЧС развернут на юге Шри-Ланки. В тот же день замглавы МИД РФ Валерий Лощинин заявил на конференции ООН в Женеве, что Россия выделила на оказание помощи жертвам стихии $12 млн в рамках Всемирной продовольственной программы, $3 млн – управлению ООН по координации гуманитарных вопросов, $3,5 млн – Детскому фонду ООН (UNICEF) и $3,5 млн – Всемирной организации здравоохранения.
Помимо госструктур, помощь странам Юго-Восточной Азии оказывали частные лица и организации. 30 декабря общественный совет Беслана принял решение перечислить жертвам цунами 1 млн рублей из фонда помощи пострадавшим от сентябрьского захвата террористами школы #1. 4 января о начале сбора пожертвований для пострадавших объявила Русская православная церковь. О начале сбора средств для отправки в Юго-Восточную Азию объявили власти Чечни. Мэрия Казани обещала помочь в восстановлении индонезийского города Батам.

Российские военные отдали индонезийцам последнее
Вчера на совещании в МЧС президент РФ Владимир Путин санкционировал передачу Индонезии мобильного военно-полевого госпиталя Минобороны РФ, развернутого в январе этого года в городе Банда-Ачех на северном побережье острова Суматра для оказания медицинской помощи пострадавшим от цунами в труднодоступных районах. Госпиталь стоимостью около $500 тыс., переброшенный из Приволжско-Уральского военного округа (из-под Екатеринбурга), оказался, по сведениям Ъ, единственным на тот момент полностью укомплектованным и готовым к срочной отправке в Юго-Восточную Азию. На его транспортировку (24 автомобиля повышенной проходимости и другое имущество) и доставку в Индонезию медперсонала (около 150 человек) потребовалось 13 рейсов военно-транспортных самолетов Ил-76МД военно-воздушных сил РФ, которые были совершены в период с 7 по 15 января и обошлись Минобороны более чем в $4 млн (без учета командировочных медперсоналу из расчета $65 на человека в сутки). Поэтому подарить госпиталь индонезийцам оказалось гораздо дешевле, чем везти его обратно. Впрочем, по данным Ъ, с 15 февраля Минобороны тремя авиарейсами вывезет в Россию не только медперсонал подаренного госпиталя, но также стоматологическое, хирургическое и гинекологическое оборудование и аппаратуру. "Они еще пригодятся в России",– пояснил вчера Ъ источник в Минобороны РФ.

Истребители в обмен на мясо
Вчера агентство Bloomberg сообщило, что в Таиланде с визитом находится делегация российских ветеринаров, которая проверяет местные птицефабрики. Инспекции связаны с предложением таиландского правительства о поставках мяса в обмен на российские истребители. Всего Таиланд намерен поставить в Россию 40 тыс. т замороженного мяса птицы стоимостью порядка $35 млн в экспортных ценах. Аналогичные переговоры правительство Таиланда ведет с Швецией.
В Минсельхозе РФ неофициально подтвердили, что представители Россельхознадзора находятся в Таиланде, но заявили, что этот визит является плановым и связан с проверкой последствий ликвидации местными ветслужбами вспышки птичьего гриппа весной прошлого года. В свою очередь участники российского рынка убеждены, что никаких контрактов "самолеты в обмен на мясо" заключено не будет. По мнению исполнительного директора Ассоциации операторов российского рынка мяса птицы Антона Сурикова, "это абсолютно нереализуемые вещи".
Первая информация о возможности проведения сделок "самолеты в обмен на мясо" появилась в декабре прошлого года. Тогда речь шла о поставках Таиланду шести истребителей Су-30МКИ в обмен на 250 тыс. т мяса птицы. Предполагалось, что таиландское мясо будет реализовано через структуры "Рособоронэкспорта" на внешних рынках, а вырученные деньги будут перечислены производителям самолетов./kommersant.ru/

---