04.05.2014 Пожарной службе России на днях исполнилось 365 лет. В Новгородской области борьбе с огнем посвятили жизнь многие люди. Одним из преданных этому делу был и Валентин Александрович Макаров. 35 лет он проработал в пожарной службе нашего региона, из них 15 лет руководил этой самой службой. О своей непростой работе, а также о самых тяжелых пожарах, о которых когда-то запрещало говорить КГБ, и рассказал полковник внутренней службы корреспонденту ВН.ру. Подробности – в наше традиционной рубрике «Интервью».

ВН.ру: Валентин Александрович, почему Вы решили стать пожарным?

В.М.: А пришел я очень странно. Перед моим домом была пожарная часть. Они часто приезжали на учения. С белыми рукавами разворачивались, подавали воду. Когда закончил среднюю школу, пошел к Михайлову, он был начальником пожарной части, говорю: Возьми меня на службу. А он в ответ: У тебя какое образование? – 10 классов. - Да что ты?! Ты же академик! Нам такие не нужны! И я пошел домой, немножко подрасстроился.

Потом прошло время. В один прекрасный момент слышу стук в окошко, смотрю: стоит капитан милиции. Он говорит: Валентин, есть назначение на службу-учебу на Украину, в училище, где выпускают водителей пожарного дела, а также инженеров-техников. Ну, я и поехал туда, потом меня перевели в ленинградское пожарно-техническое училище. Закончил его на отлично в 1961 году, а в школе, кстати, учился на одни двойки. Мне повезло очень здорово в Ленинграде с педагогами. Это все были люди, которые прошли войну. А в Ленинграде пожары во время войны ведь были бесконечными: дома, нефтебазы и т.д. В общем, наши педагоги передали нам огромный опыт. После окончания учебы я приехал в Новгород работать, мне тогда было 24 года. Прошел все карьерные «ступенечки»: от лейтенанта до полковника.

ВН.ру: Какая была пожарная охрана, когда Вы в нее пришли?

В.М.: Это была не пожарная охрана, а беда. Мы офицеры на себе все и тягали. Остальные пожарные — это были люди с образованием в два-три класса, которые ничего не знали и не умели. А ведь тушили пожары не только в жилых домах, но и на промышленных объектах. А для этого надо знать, как там все устроено, какие там пожароопасные вещества и прочее. Много было вещей, которые у меня и сейчас на сердце боль вызывают. Я в чине лейтенанта, старшего лейтенанта, капитана таскал на своих плечах рукава пожарные, наполненные водой где-то метров на 300-400. Порой тушили с Волхова, так как гидранта в городе не было. Один был на улице Большевиков, а в основе своей не было, водоснабжения не было. Техника была, но какая! Это было ПМГ-1 с насосом Д-20, то есть 20 литров в секунду. Но и ее я выбил с трудом. Сейчас эта машина в музее стоит.

Пожаров было не то, что много, а очень много. Особенно в деревнях. Большая была гибель людей. Когда холода наступали или было жаркое лето. По вине самих людей. Но тогда руководители колхозов, совхозов были люди порядочные. С ними легко было работать. Сказал: Вырыть водоем. На следующее утро уже все сделано. Сейчас это кому-то сказать — бесполезно, будут чего-то выдумывать. А там лопаты люди брали и молча вырывали.

ВН.ру: Валентин Александрович, вы тушили и тяжелейшие пожары на нефтебазе, и на Азоте. Но, пожалуй, самый известный пожар — в 1975 году при падении на Новгород самолета ЯК-40. Как это было?

В.М.: Это был мой тяжелейший пожар. Мы тогда спасли 62 человека. Заканчивался рабочий день, где-то 16.45 было, все покрылось в городе «молоком», ничего не видно, в 5-ти метрах вообще было ничего не видно. И мне диспетчер сообщает о том, что упал самолет. Собрались, поехали на ощупь. В этот день как раз было, на мое счастье, собрание всего личного состава Новгорода. Сразу я передал информацию, чтобы прибыли к нам подразделения из Старой Руссы, Шимска, Новгородского района, Боровичей. Они и прибыли. То, что я там увидел, это был ужас.

Горело 5-этажное здание, где газеты выпускались. Горело это здание со 2 до 5 этажа. Это надо было подойти вплотную, чтобы увидеть, что там горит. Огонь перебрасывался уже на Псковскую улицу, на жилые дома. Было принято решение: сбить этот фронтальный огонь. На здание «Новгородской Правды» было направлено подразделение. Самолет ударился в это здание печати, и горящее бревно где-то 12-15 метров длинной перелетело через несколько улиц, горел, смотрю, уже автомобиль. А в то время за домом печати был детский сад, а в нем была моя дочка. Вот я и подумал: только бы этот самолет туда не долетел.

Тогда погибло там, по нашим сведениям, 6-8 человек. Самолет прямо упал на квартиру, где бабушка готовила еду на кухне. Причем, в Ленинграде этот самолет заправили полностью, экипаж был из Прибалтики, впервые он летел по этому курсу. И как назло, что ли, или на вред всему Псковская улица к этому дню была освещена светильниками. И сверху, видимо, казалось, что это взлетная полоса... Сначала возле телевизионного завода была сбита какая-то установка, а потом они на дом печати упали.

Пожар тушили 10 часов. Ничего не видно было — я отдал распоряжение, чтобы из воинского гарнизона в Кречевицах сюда направили прожектора. И лишь тогда мы увидели такую дырющу в здании. А войти в помещение было практически невозможно, температура была под 1000 градусов.

Это был первый тяжелейший в Союзе пожар. Такого до этого никогда не было. Когда я в Москву позвонил, мне ответили: ты чего там брешешь-то, такого невозможно! После этого через несколько месяцев второй самолет упал в каком-то городе и пошло-поехало. Сейчас, по-моему, самолеты падают с завидным постоянством. Но тогда кгбшники нам запрещали об этом говорить.

ВН.ру: Вы Великую Отечественную войну тоже застали. Вы ее помните?

В.М.: Да, я дитя войны. Мне тогда было 3 года, но в память врезалось все. Как бились наши летчики с фашистами, как снимали их с неба вниз, как сковородки при бомбежках летели с примуса, на которых мать готовила нам еду. Все это я видел. Помню июнь 1941 — начало войны. Было ясное небо, мы бежали, эвакуировались из Чудова на повозках в Тосно. Было синее-синее небо и большущая луна светила. И до того мне тогда было неприятно, что луна так ярко светит, и нас видно, как на ладони. Помню, как в стогах вырывали норы и туда и забирались, чтобы немцы не нашли. Как мама ползала по полю на животе со сковородкой на голове, потому что стреляли без конца из пулеметов, из винтовок. Снаряды били и нашинские, и ненашинские по нам. Потому что никто не знал, что мы там находимся. Вот так это было.

ВН.ру: Вы - основатель династии пожарных. Зачем настаивали, чтобы родные шли в эту службу?

В.М.: У меня пять родных пошли в пожарную службу. Это мой сын, дочь, зять и другие родственники. Я сказал: в моей семье все должны быть люди, которые пройдут пожарную охрану, иначе бестолковые вы все будете. Потому что пожарная служба — это тяжелейшая служба. В каком отношении? Это инженерно-техническая служба. Ты должен быть химиком, физиком, математиком, строителем. Это надо 8 лет как минимум изучать все, чтобы быть настоящим пожарным.

ВН.ру: Пожарный — профессия романтическая. Вы согласны с этим?

В.М.: Это не романтика. Это война. Работники пожарной охраны каждый день находятся на войне, и никуда от этого не денешься. Они идут в бой и возвратятся или нет — неизвестно. Это всегда было болью моей сердечной, я никогда не мог допустить, чтобы мой боец погиб там. В истории пожарной охраны, еще в дореволюционные времена, был такой лозунг «Сам погибай, а того, кто попал в беду, выручай». Я был категорически против этого и говорил «Выручай, но и сам не погибай».http://vnru.ru/projects/interview/veteran_pozharnoy_sluzhby_valentin_makarov_pozharnyy_eto_ne_romantika_eto_voyna/

---