20.01.2014 Вот уже восемь лет прошло с того жуткого дня, который стал еще одной вехой (увы, печальной) в истории города. Восемь лет назад, 16 января, пожар в здании «Промстройниипроекта» унес жизни девяти человек.

Многие СМИ в эти дни напоминают подробности того черного дня. Напомним, крупный пожар произошел 16 января 2006 года в разгар рабочего в здании института «Промстройниипроекта» на проспекте Красного Знамени, 59. Очаг возгорания был между шестым и седьмым этажами, однако, пламя моментально распространилось выше.

Спасать людей, оказавшихся в огненной ловушке, мешали автомобили, припаркованные вокруг здания. Очевидцы трагедии вручную растаскивали машины, оказавшиеся на пути у спасательной техники. Сегодня эту проблему Владивосток, наученный трагедией, начал исправлять. По крайней мере, к зданию «Промстройниипроекта» сейчас спокойно могут проехать спецмашины.

Судебные разбирательства по поводу пожара длились долго, выдвигалось множество обвинений. Жители Владивостока устраивали пикеты, чтобы добиться достоверного расследования причин и виновников страшной трагедии.

В результате пожара по официальным данным погибли девять человек, все они работники филиала Сбербанка. Их имена написаны на мемориальной доске, которую установили после трагедии, на входе в здание.

Газета «Золотой Рог» к последующему через какое-то время вслед за пожаром судом, выпустила в свет сразу ставший, что называется, резонансным материал, посвященный как раз последствиям разыгравшейся в «Промстройниипроекте» драме. Мы тогда попытались поразмыслить над случившимся и выступили в роли некоего присяжного самозванца. Материал так и назывался «Мысли присяжного самозванца». Спустя много лет он может освежить факты и посмотреть на события того времени с высоты января 2014-го, когда уже вышли на свободу все обвиняемые, когда что-то неизвестное всплыло на поверхность, а что-то, наоборот, забылось. Извините, если кому от этого будет больно… Цели разбередить старые раны, мы перед собой не ставили. Уж очень поучительная история получилась. Забывать о которой, на наш взгляд, ни в коем случае не стоит.



«Мысли присяжного самозванца»

Дело о пожаре в здании ДВ ПромстройНИИпроекта, которое недавно рассмотрел суд, при более подробном ознакомлении производит впечатление процесса с заведомо запрограммированным итогом. Но стоит ли спешить обвинять в этом кого-либо?

Мягкий, суровый, продажный, заказной... О приговоре суда по делу о пожаре 16 января 2006 г. в здании ДВ ПромстройНИИпроекта после его оглашения говорилось всякое. Не было только одного слова – справедливый. Впрочем, никто и не ждал, что разбирательство той страшной владивостокской трагедии будет простым. ДДГ "ЗР" удалось ознакомиться с основными документами, которыми оперировал суд. Кажется, у автора материала теперь есть слово, которым можно определить приговор, – компромиссный. Причем заведомо. И, похоже, в сложившейся ситуации другим он и не мог быть...

Самое горячее желание любого профессионального журналиста - получить некие разоблачительные материалы, чтобы своим разгромным материалом поставить на уши всех и вся. Еще бы: все только и говорят о газете и, конечно, о тебе... Было, было искушение, чего уж там, и в этом деле пройтись по судебным скрижалям и человеческим судьбам с шашкой наперевес во всем сомневаясь, всех опровергая и подозревая. Есть у нашего брата такая манера. Но в десятый (или какой там?) раз перечитывая страницы с речами потерпевших, подсудимых, свидетелей, прокуроров и адвокатов, поймал себя на мысли, что желание осталось только одно – просто отбросить толстенную папку в сторону и постараться побыстрее забыть все прочитанное. С одной стороны, озвученные в суде дотошные процедурные подробности вновь напомнили (хотя кто их забывал-то?) тот страшный январский день. С другой - стало очевидно, что трагедия все это время жила и живет - своей самостоятельной жизнью, втягивая в свою орбиту уже сотни и тысячи человек. И они все до одного, даже не буду об этом спорить, готовы отдать очень многое, чтобы не было ни трагедии, ни этого суда, и сегодня продолжающеих коверкать человеческие судьбы.



Поэтому решение было одним, возможно, кто-то назовет его не слишком далеким: вынести за рамки материала сухую юридическую сторону дела, доверив ее (если хотите, оставив на совести) профессионалам - судьям и прокурорам, адвокатам и экспертам, и не грузить читателей сотнями ссылок на заковыристые статьи УК или ведомственные инструкции. Автор, уж извините за нескромное самоназначение, решил выступить в роли некоего присяжного заседателя, который не будучи докой во всякой юридической каше, попытался посмотреть на действия и решения основных сторон громкого и одновременно печального процесса, так сказать, с человеческой точки зрения. Или обывательской, если вам угодно. Итак...

Всегда правые пострадавшие

Не хочу даже в страшном сне видеть ни себя, ни кого бы то ни было на месте родных и близких девчонок, погибших 16 января 2006 года. Кстати, пострадавшими суд признал 50 человек. А кто из нас знает, как бы он повел себя на месте этих несчастных людей: впал в депрессию? глотал бы все это время сердечные капли? или в порыве мести купил гранатомет, да и…? а может быть, просто, пережив тяжелые дни, смирился с новой реальностью? Поэтому сразу отметаю все разговоры об излишней кровожадности этой стороны в судебном процессе. Девять женщин погибают фактически на рабочих местах в центре большого города. Виновные должны быть найдены и наказаны. Что для потерпевших решение судьи о годе и десяти месяцев и двух годах в колонии-поселении для обвиняемых вкупе с миллионом-другим выплат, удерживаемых с них же? А ведь им всю жизнь жить со своей болью, да еще и растить оставшихся без матерей детишек. Маловато будет! Вот пять-семь (а кто требовал и 10-15!) лет да в колонии общего режима – это минимально-справедливое наказание... И это только публично озвученное мнение представителей потерпевшей стороны.



Автор не раз слышал в очень доверительных беседах о том, как некоторые родственники погибших буквально шантажировали на тот момент обвиняемых. Досталось и Сбербанку. Поговаривают, что речь шла о миллионах долларов отступных, многокомнатных квартирах для весьма далеких родственников и пр. Наверное, так и было. А вы что хотите, чтобы среди тех же 50 официально признанных потерпевшими были исключительно высокопорядочные люди?! Так не бывает! Увы, не та выборка...

А вспомним день и момент пожара. Разве среди сотен застывших от ужаса и боли свидетелей трагедии и бессильно метавшихся под окнами бесстрашных и безвестных парней не видели мы десяток-другой довольно ухмыляющихся наших же сограждан, которым, судя по их поведению, "повезло" разнообразить понедельник таким приключением. Еще круче, когда летящую к своей смерти девчонку сумела поймать камера "мобильника". Будет чем похвастаться друзьям! А пожарные, которые буднично запихивали в свои карманы сотовые телефоны погибших? А другие мародеры, которые невесть как умудрились "зачистить" оцепленный милицией сгоревший этаж? Это я к тому, что было бы странно, что среди убитых горем десятков родственников не нашлось бы желающих погреть руки на скорбном пепелище? Ведь это такие же люди, как мы с вами…

Странный обвиняемый Марченко

Руководитель ООО "Восточная стена" Виктор МАРЧЕНКО на взгляд автора и, как мы договорились, самозваного присяжного, самый странный обвиняемый в этом деле. В материалах дела, его компания значится как "один из совладельцев здания ДВ ПромстройНИИпроекта". Если не вдаваться в юридические дебри, хочется по-обывательски спросить, а другие совладельцы где? Между прочим, таковых в материалах дела насчитывается 21 (!), включая Сбербанк, а "Восточной стене" принадлежит лишь треть площадей в здании. Ну нет так нет. Вернемся к Марченко.

Итак, в день пожара директор компании - совладельца здания находится в Москве. Тем не менее при страшном пожаре не пострадал ни один из сотрудников его компании! Можно, конечно, посчитать, что это счастливое стечение обстоятельств, но можно и прислушаться к речи Марченко на суде, в которой он доказывал, что противопожарная защита подведомственных ему помещений была на хорошем уровне, соответствующие инструкции изданы, а сотрудники обучены. Даже если кому-то и трудно представить, что во владивостокских офисных зданиях до января 2006 года кто-то уделял ДОЛЖНОЕ внимание противопожарной защите, тем не менее в данном случае сомнение должно трактоваться исключительно в пользу обвиняемого. Победителей, как говорится, не судят. Да, ему делали замечание, читаем в деле, в 2001 году. Но почему его винят в том, что инспектор не перепроверил выполнение претензий? И опять же люди Марченко-то живы, что тут еще добавить?

Еще сомнение. Мог ли Марченко в ПромстройНИИпроекте без участия других собственников наладить единую противопожарную систему, ведь именно такая, по логике вещей, должна стоять в подобных зданиях? Сомневаюсь. Часто и с двумя соседями по этажу общего языка найти не можешь, что говорить о таком здании-муравейнике.

Кстати, такая система появилась в здании ПромстройНИИпроекта лишь совсем недавно, о чем некие ответственные лица раструбили по местным телеканалам...

И еще одно наблюдение автора. Суд как-то легко (извините, за неюридический термин) отнесся к замечаниям защиты Марченко, которые, к примеру, заказали независимую экспертизу, не связанную с приморскими пожарными. Или, например, прохладно воспринял просьбу запросить и приобщить к делу распечатки телефонных разговоров людей попавших в огненную ловушку. Погибшие люди могли стать ценными свидетелями в этом деле. Также суд, как следует из материалов, отвел все просьбы Марченко более критично рассмотреть действия пожарных расчетов. Между прочим у него были все права задавать такие вопросы: во-первых, он обвиняемый, а во-вторых, Марченко знал о чем говорил - в свое время он пять лет отработал бойцом во владивостоких пожарных частях № 15 и №. 20. Последняя, кстати, и тушила пожар в здании. Вот такие превратности судьбы...

Заведомо виновная Феофанова

Управляющая Приморским отделением Сбербанка №8635 Людмила ФЕОФАНОВА, а также старший инженер оргсектора административно-хозяйственного отдела Виктор ХАНИКОВ и вообще кто-то из банка не мог не быть признан виновным. Просто потому, что именно их девять сотрудников погибло в страшном пожаре и местная Фемида должна была найти здесь кого-то виновного. Они оба в итоге получили по два года в колонии-поселения, а также обязаны выплатить пострадавшим по миллиону рублей. Казалось бы, тут все если не просто, то, по крайней мере, не лишено некой логики. Однако приглядимся к этой части трагедии повнимательнее и опять же без юридических изысков.

Для начала давайте признаемся себе, что на месте Феофановой и Ханикова в 2006 году мог оказаться едва ли не любой руководитель компании, имеющей офисы в таких зданиях-муравейниках. Конечно, зигзагом судьбы никого в данном случае не оправдаешь, но все-таки. Руководители местного Сбербанка в противопожарной области делали (или не делали) то, что делали (не делали) практически все руководители. А, к примеру, к первому лицу успешного банка с многолетним опытом работы слово халатность, согласитесь, не очень подходит: Феофанова считалась одним из лучших банкиров в регионе с практически безупречной репутацией, и многие не преминули отметить ее положительные человеческие качества. Не было нареканий и у Ханикова, которого мне один собеседник охарактеризовал "хорошим служакой по жизни" (он бывший военный)... Мне кажется, что если уж они чего-то не делали в своей работе, значит, этого не делал практически НИКТО. Например, потому что этого от них никто и никогда не требовал.

Просто многие вещи, даже очень полезные, внедряются в нашу жизнь либо очень медленно запоздало, либо, наоборот, спускаются сверху как снег на голову, когда нет ни средств, ни возможностей это внедрить. Представьте, если завтра нам прикажут оснастить офисы водяными системами пожаротушения, как мы часто видим в американских фильмах, когда на головы героев льется с потолка вода. Да, весь малый бизнес точно разорится в один миг... Ну, а у кого в офисе была противопожарная сигнализация до января 2006 года? Вот и я об этом. Собственно говоря, до этого периода "офисная" защита в лучшем случае унаследовала еще советскую технику и методы, а в худшем попросту отсутствовала. И самое интересное, что пожарные инспекторы, при явных нарушениях, ни одно крупное офисное здание не закрыли. Думается, даже и не предупредили о таковом. Но об этом ниже.

Теперь о более интимных банковских делах. Есть один скользкий момент, на котором хотелось бы акцентировать внимание. А именно то, что многие приморские банки, будучи филиалами и отделениями московских банков, в своих финансовых тратах жестко ограничены. Порой банкиры жалуются, что даже покупку скрепок приходится согласовывать в центральном офисе. Как знать, не стали ли эти бесконечные согласования "по инстанции" тормозом к внедрению в банке, руководимом Феофановой, необходимой техники. Автор слышал о таких проблемах в банке, но не увидел этого в материалах суда. По крайней мере, из имеющихся в доступе.

Противопожарная защита

Наказанными оказались и два сотрудника Госпожнадзора Первореченского района Владивостока – старший инспектор Алексей ЛОБАНОВ и его начальник Сергей ЛУЗГАН. Первый получил один год и 10 месяцев в колонии-поселении, второй – два года. Мы здесь заведомо исключаем бойцов пожарной охраны, осужденных ранее за мародерство на пожаре.

Ну, уж тут-то дело чистое, скажете вы. Один инспектор проверил здание, нашел в нем какие-то нарушения, потом якобы перепроверил, а его начальник взял да утвердил итоги псевдопроверки (известно, как и почем это делается). В итоге пожар и девять смертей.

К пожарным инспекторам у бизнеса отношение такое же душевное, как к налоговикам или милиции. По всем опросам, поборы этой братии устойчиво входят в первую пятерку. Тем не менее и их попытаемся понять – мы ведь взяли на себя функции заочного присяжного. А все здесь очень просто, вернее, совсем непросто. Известно, что специфика пожнадзорной службы в российских условиях часто сводится к чисто коммерческим отношениям. Инспекторы "обходят дозором" коммерсантов, те периодически отстегивают деньги, которые не просто попадают в карманы нерадивых госслужащих, а растекаются в определенных пропорциях по все этажам этой надзорной службы. Бывают и более цивилизованные методы: компания заключает договор о противопожарной защите, платит раз в год некую сумму и... все ее противопожарные проблемы снимаются автоматически. Те из инспекторов, кто этого делать не будет, вряд ли здесь надолго задержится. Так что и парням просто не повезло, что именно "их" здание запылало - они работали так же, как все...

Но пожарная тема этими двумя фигурантами не исчерпывается. И потерпевшая сторона, и сторона обвиняемая активно пытались привлечь внимание следствия и суда к действиям пожарных расчетов (см. часть материала о Марченко). Мародерство, допущенное некоторыми пожарными, - это, как говорится, из ряда вон, но все же интересно, как оценивают эксперты действия расчетов при ликвидации пожара? А не известно: суд, судя по документам, лишь фрагментарно коснулся этой темы. Зря, ведь многие очевидцы трагедии 16 января задавались вопросами, видя, по их обывательскому, конечно же, мнению, весьма странные телодвижения некоторых пожарных и техники. Возможно, это могли объяснить профессионалы, но нет этого в делах суда. Вот, например, защита обвиняемых приводит такую ситуацию: мало кто знает, что одна из женщин не разбилась, выпрыгнув из окна, а задохнулась в кабинете. Самое интересное, что из этого кабинета через пожарную лестницу было эвакуировано несколько человек, но боец расчета, в нарушение инструкции почему-то не проверил, остались ли там еще люди…

Впрочем, состояние пожарной охраны в городе как таковое оставляет желать лучшего. Того нет, этого нет... Да и сама эта служба сегодня не в чести (не отсюда ли мародеры?). И не только из-за катастрофически низких зарплат. "Нищий" федеральный бюджет решил навесить часть функций по пожарной охране на "жирующие" местные бюджеты. В итоге в одном городе есть федеральные пожарные, которые должны тушить "стратегические" пожары, и муниципальные, которые борются с "обычным" огнем. Снабжение и социальные блага у них часто принципиально отличаются. Пожар в ПромстройНИИпроекте, как вы понимаете, тушили муниципалы.

Восемь лет пожару в "Промстройниипроекте": воспоминания присяжного самозванца


Вот уже восемь лет прошло с того жуткого дня, который стал еще одной вехой (увы, печальной) в истории города. Восемь лет назад, 16 января, пожар в здании «Промстройниипроекта» унес жизни девяти человек.

Многие СМИ в эти дни напоминают подробности того черного дня. Напомним, крупный пожар произошел 16 января 2006 года в разгар рабочего в здании института «Промстройниипроекта» на проспекте Красного Знамени, 59. Очаг возгорания был между шестым и седьмым этажами, однако, пламя моментально распространилось выше.

Спасать людей, оказавшихся в огненной ловушке, мешали автомобили, припаркованные вокруг здания. Очевидцы трагедии вручную растаскивали машины, оказавшиеся на пути у спасательной техники. Сегодня эту проблему Владивосток, наученный трагедией, начал исправлять. По крайней мере, к зданию «Промстройниипроекта» сейчас спокойно могут проехать спецмашины.

Судебные разбирательства по поводу пожара длились долго, выдвигалось множество обвинений. Жители Владивостока устраивали пикеты, чтобы добиться достоверного расследования причин и виновников страшной трагедии.

В результате пожара по официальным данным погибли девять человек, все они работники филиала Сбербанка. Их имена написаны на мемориальной доске, которую установили после трагедии, на входе в здание.

Газета «Золотой Рог» к последующему через какое-то время вслед за пожаром судом, выпустила в свет сразу ставший, что называется, резонансным материал, посвященный как раз последствиям разыгравшейся в «Промстройниипроекте» драме. Мы тогда попытались поразмыслить над случившимся и выступили в роли некоего присяжного самозванца. Материал так и назывался «Мысли присяжного самозванца». Спустя много лет он может освежить факты и посмотреть на события того времени с высоты января 2014-го, когда уже вышли на свободу все обвиняемые, когда что-то неизвестное всплыло на поверхность, а что-то, наоборот, забылось. Извините, если кому от этого будет больно… Цели разбередить старые раны, мы перед собой не ставили. Уж очень поучительная история получилась. Забывать о которой, на наш взгляд, ни в коем случае не стоит.

«Мысли присяжного самозванца»

Дело о пожаре в здании ДВ ПромстройНИИпроекта, которое недавно рассмотрел суд, при более подробном ознакомлении производит впечатление процесса с заведомо запрограммированным итогом. Но стоит ли спешить обвинять в этом кого-либо?

Мягкий, суровый, продажный, заказной... О приговоре суда по делу о пожаре 16 января 2006 г. в здании ДВ ПромстройНИИпроекта после его оглашения говорилось всякое. Не было только одного слова – справедливый. Впрочем, никто и не ждал, что разбирательство той страшной владивостокской трагедии будет простым. ДДГ "ЗР" удалось ознакомиться с основными документами, которыми оперировал суд. Кажется, у автора материала теперь есть слово, которым можно определить приговор, – компромиссный. Причем заведомо. И, похоже, в сложившейся ситуации другим он и не мог быть...

Самое горячее желание любого профессионального журналиста - получить некие разоблачительные материалы, чтобы своим разгромным материалом поставить на уши всех и вся. Еще бы: все только и говорят о газете и, конечно, о тебе... Было, было искушение, чего уж там, и в этом деле пройтись по судебным скрижалям и человеческим судьбам с шашкой наперевес во всем сомневаясь, всех опровергая и подозревая. Есть у нашего брата такая манера. Но в десятый (или какой там?) раз перечитывая страницы с речами потерпевших, подсудимых, свидетелей, прокуроров и адвокатов, поймал себя на мысли, что желание осталось только одно – просто отбросить толстенную папку в сторону и постараться побыстрее забыть все прочитанное. С одной стороны, озвученные в суде дотошные процедурные подробности вновь напомнили (хотя кто их забывал-то?) тот страшный январский день. С другой - стало очевидно, что трагедия все это время жила и живет - своей самостоятельной жизнью, втягивая в свою орбиту уже сотни и тысячи человек. И они все до одного, даже не буду об этом спорить, готовы отдать очень многое, чтобы не было ни трагедии, ни этого суда, и сегодня продолжающеих коверкать человеческие судьбы.

Поэтому решение было одним, возможно, кто-то назовет его не слишком далеким: вынести за рамки материала сухую юридическую сторону дела, доверив ее (если хотите, оставив на совести) профессионалам - судьям и прокурорам, адвокатам и экспертам, и не грузить читателей сотнями ссылок на заковыристые статьи УК или ведомственные инструкции. Автор, уж извините за нескромное самоназначение, решил выступить в роли некоего присяжного заседателя, который не будучи докой во всякой юридической каше, попытался посмотреть на действия и решения основных сторон громкого и одновременно печального процесса, так сказать, с человеческой точки зрения. Или обывательской, если вам угодно. Итак...

Всегда правые пострадавшие

Не хочу даже в страшном сне видеть ни себя, ни кого бы то ни было на месте родных и близких девчонок, погибших 16 января 2006 года. Кстати, пострадавшими суд признал 50 человек. А кто из нас знает, как бы он повел себя на месте этих несчастных людей: впал в депрессию? глотал бы все это время сердечные капли? или в порыве мести купил гранатомет, да и…? а может быть, просто, пережив тяжелые дни, смирился с новой реальностью? Поэтому сразу отметаю все разговоры об излишней кровожадности этой стороны в судебном процессе. Девять женщин погибают фактически на рабочих местах в центре большого города. Виновные должны быть найдены и наказаны. Что для потерпевших решение судьи о годе и десяти месяцев и двух годах в колонии-поселении для обвиняемых вкупе с миллионом-другим выплат, удерживаемых с них же? А ведь им всю жизнь жить со своей болью, да еще и растить оставшихся без матерей детишек. Маловато будет! Вот пять-семь (а кто требовал и 10-15!) лет да в колонии общего режима – это минимально-справедливое наказание... И это только публично озвученное мнение представителей потерпевшей стороны.

Автор не раз слышал в очень доверительных беседах о том, как некоторые родственники погибших буквально шантажировали на тот момент обвиняемых. Досталось и Сбербанку. Поговаривают, что речь шла о миллионах долларов отступных, многокомнатных квартирах для весьма далеких родственников и пр. Наверное, так и было. А вы что хотите, чтобы среди тех же 50 официально признанных потерпевшими были исключительно высокопорядочные люди?! Так не бывает! Увы, не та выборка...

А вспомним день и момент пожара. Разве среди сотен застывших от ужаса и боли свидетелей трагедии и бессильно метавшихся под окнами бесстрашных и безвестных парней не видели мы десяток-другой довольно ухмыляющихся наших же сограждан, которым, судя по их поведению, "повезло" разнообразить понедельник таким приключением. Еще круче, когда летящую к своей смерти девчонку сумела поймать камера "мобильника". Будет чем похвастаться друзьям! А пожарные, которые буднично запихивали в свои карманы сотовые телефоны погибших? А другие мародеры, которые невесть как умудрились "зачистить" оцепленный милицией сгоревший этаж? Это я к тому, что было бы странно, что среди убитых горем десятков родственников не нашлось бы желающих погреть руки на скорбном пепелище? Ведь это такие же люди, как мы с вами…

Странный обвиняемый Марченко

Руководитель ООО "Восточная стена" Виктор МАРЧЕНКО на взгляд автора и, как мы договорились, самозваного присяжного, самый странный обвиняемый в этом деле. В материалах дела, его компания значится как "один из совладельцев здания ДВ ПромстройНИИпроекта". Если не вдаваться в юридические дебри, хочется по-обывательски спросить, а другие совладельцы где? Между прочим, таковых в материалах дела насчитывается 21 (!), включая Сбербанк, а "Восточной стене" принадлежит лишь треть площадей в здании. Ну нет так нет. Вернемся к Марченко.

Итак, в день пожара директор компании - совладельца здания находится в Москве. Тем не менее при страшном пожаре не пострадал ни один из сотрудников его компании! Можно, конечно, посчитать, что это счастливое стечение обстоятельств, но можно и прислушаться к речи Марченко на суде, в которой он доказывал, что противопожарная защита подведомственных ему помещений была на хорошем уровне, соответствующие инструкции изданы, а сотрудники обучены. Даже если кому-то и трудно представить, что во владивостокских офисных зданиях до января 2006 года кто-то уделял ДОЛЖНОЕ внимание противопожарной защите, тем не менее в данном случае сомнение должно трактоваться исключительно в пользу обвиняемого. Победителей, как говорится, не судят. Да, ему делали замечание, читаем в деле, в 2001 году. Но почему его винят в том, что инспектор не перепроверил выполнение претензий? И опять же люди Марченко-то живы, что тут еще добавить?

Еще сомнение. Мог ли Марченко в ПромстройНИИпроекте без участия других собственников наладить единую противопожарную систему, ведь именно такая, по логике вещей, должна стоять в подобных зданиях? Сомневаюсь. Часто и с двумя соседями по этажу общего языка найти не можешь, что говорить о таком здании-муравейнике.

Кстати, такая система появилась в здании ПромстройНИИпроекта лишь совсем недавно, о чем некие ответственные лица раструбили по местным телеканалам...

И еще одно наблюдение автора. Суд как-то легко (извините, за неюридический термин) отнесся к замечаниям защиты Марченко, которые, к примеру, заказали независимую экспертизу, не связанную с приморскими пожарными. Или, например, прохладно воспринял просьбу запросить и приобщить к делу распечатки телефонных разговоров людей попавших в огненную ловушку. Погибшие люди могли стать ценными свидетелями в этом деле. Также суд, как следует из материалов, отвел все просьбы Марченко более критично рассмотреть действия пожарных расчетов. Между прочим у него были все права задавать такие вопросы: во-первых, он обвиняемый, а во-вторых, Марченко знал о чем говорил - в свое время он пять лет отработал бойцом во владивостоких пожарных частях № 15 и №. 20. Последняя, кстати, и тушила пожар в здании. Вот такие превратности судьбы...

Заведомо виновная Феофанова

Управляющая Приморским отделением Сбербанка №8635 Людмила ФЕОФАНОВА, а также старший инженер оргсектора административно-хозяйственного отдела Виктор ХАНИКОВ и вообще кто-то из банка не мог не быть признан виновным. Просто потому, что именно их девять сотрудников погибло в страшном пожаре и местная Фемида должна была найти здесь кого-то виновного. Они оба в итоге получили по два года в колонии-поселения, а также обязаны выплатить пострадавшим по миллиону рублей. Казалось бы, тут все если не просто, то, по крайней мере, не лишено некой логики. Однако приглядимся к этой части трагедии повнимательнее и опять же без юридических изысков.

Для начала давайте признаемся себе, что на месте Феофановой и Ханикова в 2006 году мог оказаться едва ли не любой руководитель компании, имеющей офисы в таких зданиях-муравейниках. Конечно, зигзагом судьбы никого в данном случае не оправдаешь, но все-таки. Руководители местного Сбербанка в противопожарной области делали (или не делали) то, что делали (не делали) практически все руководители. А, к примеру, к первому лицу успешного банка с многолетним опытом работы слово халатность, согласитесь, не очень подходит: Феофанова считалась одним из лучших банкиров в регионе с практически безупречной репутацией, и многие не преминули отметить ее положительные человеческие качества. Не было нареканий и у Ханикова, которого мне один собеседник охарактеризовал "хорошим служакой по жизни" (он бывший военный)... Мне кажется, что если уж они чего-то не делали в своей работе, значит, этого не делал практически НИКТО. Например, потому что этого от них никто и никогда не требовал.

Просто многие вещи, даже очень полезные, внедряются в нашу жизнь либо очень медленно запоздало, либо, наоборот, спускаются сверху как снег на голову, когда нет ни средств, ни возможностей это внедрить. Представьте, если завтра нам прикажут оснастить офисы водяными системами пожаротушения, как мы часто видим в американских фильмах, когда на головы героев льется с потолка вода. Да, весь малый бизнес точно разорится в один миг... Ну, а у кого в офисе была противопожарная сигнализация до января 2006 года? Вот и я об этом. Собственно говоря, до этого периода "офисная" защита в лучшем случае унаследовала еще советскую технику и методы, а в худшем попросту отсутствовала. И самое интересное, что пожарные инспекторы, при явных нарушениях, ни одно крупное офисное здание не закрыли. Думается, даже и не предупредили о таковом. Но об этом ниже.

Теперь о более интимных банковских делах. Есть один скользкий момент, на котором хотелось бы акцентировать внимание. А именно то, что многие приморские банки, будучи филиалами и отделениями московских банков, в своих финансовых тратах жестко ограничены. Порой банкиры жалуются, что даже покупку скрепок приходится согласовывать в центральном офисе. Как знать, не стали ли эти бесконечные согласования "по инстанции" тормозом к внедрению в банке, руководимом Феофановой, необходимой техники. Автор слышал о таких проблемах в банке, но не увидел этого в материалах суда. По крайней мере, из имеющихся в доступе.

Противопожарная защита

Наказанными оказались и два сотрудника Госпожнадзора Первореченского района Владивостока – старший инспектор Алексей ЛОБАНОВ и его начальник Сергей ЛУЗГАН. Первый получил один год и 10 месяцев в колонии-поселении, второй – два года. Мы здесь заведомо исключаем бойцов пожарной охраны, осужденных ранее за мародерство на пожаре.

Ну, уж тут-то дело чистое, скажете вы. Один инспектор проверил здание, нашел в нем какие-то нарушения, потом якобы перепроверил, а его начальник взял да утвердил итоги псевдопроверки (известно, как и почем это делается). В итоге пожар и девять смертей.

К пожарным инспекторам у бизнеса отношение такое же душевное, как к налоговикам или милиции. По всем опросам, поборы этой братии устойчиво входят в первую пятерку. Тем не менее и их попытаемся понять – мы ведь взяли на себя функции заочного присяжного. А все здесь очень просто, вернее, совсем непросто. Известно, что специфика пожнадзорной службы в российских условиях часто сводится к чисто коммерческим отношениям. Инспекторы "обходят дозором" коммерсантов, те периодически отстегивают деньги, которые не просто попадают в карманы нерадивых госслужащих, а растекаются в определенных пропорциях по все этажам этой надзорной службы. Бывают и более цивилизованные методы: компания заключает договор о противопожарной защите, платит раз в год некую сумму и... все ее противопожарные проблемы снимаются автоматически. Те из инспекторов, кто этого делать не будет, вряд ли здесь надолго задержится. Так что и парням просто не повезло, что именно "их" здание запылало - они работали так же, как все...

Но пожарная тема этими двумя фигурантами не исчерпывается. И потерпевшая сторона, и сторона обвиняемая активно пытались привлечь внимание следствия и суда к действиям пожарных расчетов (см. часть материала о Марченко). Мародерство, допущенное некоторыми пожарными, - это, как говорится, из ряда вон, но все же интересно, как оценивают эксперты действия расчетов при ликвидации пожара? А не известно: суд, судя по документам, лишь фрагментарно коснулся этой темы. Зря, ведь многие очевидцы трагедии 16 января задавались вопросами, видя, по их обывательскому, конечно же, мнению, весьма странные телодвижения некоторых пожарных и техники. Возможно, это могли объяснить профессионалы, но нет этого в делах суда. Вот, например, защита обвиняемых приводит такую ситуацию: мало кто знает, что одна из женщин не разбилась, выпрыгнув из окна, а задохнулась в кабинете. Самое интересное, что из этого кабинета через пожарную лестницу было эвакуировано несколько человек, но боец расчета, в нарушение инструкции почему-то не проверил, остались ли там еще люди…

Впрочем, состояние пожарной охраны в городе как таковое оставляет желать лучшего. Того нет, этого нет... Да и сама эта служба сегодня не в чести (не отсюда ли мародеры?). И не только из-за катастрофически низких зарплат. "Нищий" федеральный бюджет решил навесить часть функций по пожарной охране на "жирующие" местные бюджеты. В итоге в одном городе есть федеральные пожарные, которые должны тушить "стратегические" пожары, и муниципальные, которые борются с "обычным" огнем. Снабжение и социальные блага у них часто принципиально отличаются. Пожар в ПромстройНИИпроекте, как вы понимаете, тушили муниципалы.

Еще одна смягчающая деталь - кто знает, каким был бы исход пожара, не будь загорожены автомобилями пожарные подъезды к зданию. Тут уж точно вины пожарных нет – во Владивостоке это требование нарушается сплошь и рядом до сих пор. Ну а насчет разрешения пожарным таранить при необходимости припаркованные с нарушением правил авто - об этом лишь поговорили да забыли...

Оправдывая Фемиду

Теперь поставим себя на место прокуроров и судей. Я намерено привожу их в паре, реально представляя, как устроено российское правосудие: главным игроком процесса является гособвинение, а суд часто лишь корректирует обвинительные же выкладки в силу то ли откровенно слабой доказательной базы либо из-за особой настойчивости защиты. Не будем навешивать ярлыки на участников нашего процесса, но то, что задача им выдалась непростая, спорить, думаю, никто не станет.

Девять жизней, оборвавшихся на глазах у всего города, хочешь не хочешь, а не могли не привлечь особого внимания властей, которые теперь были кровно заинтересованы в том, чтобы обвинители нашли хоть каких-нибудь виновных, а суд их чувствительно наказал. И два "противопожарных" митинга протеста на центральной площади города лишь обострили это желание властей, с которых народ уже напрямую потребовал отчета. В итоге, как мне видится, зажатые и подстегиваемые со всех сторон прокуроры начали рыть землю, желая добиться результата, который бы устроил слишком многих. Но это оказалось сделать не так-то просто: громкий процесс вызвал пристальное внимание и вышестоящего начальства, и прессы, и общественных организаций. Тут бы палку не перегнуть да в процедурах не запутаться. А как не запутаться, если только для выяснения реальных собственников сгоревшего здания потребовалось перелопатить документы, составленные еще в лихие 90-е, когда часто каждый был сам себе законом...

Да, гособвинение потребовало обвиняемым до семи лет лишения свободы, но вряд ли кто сомневался, что наказание будет смягчено. Приговор получился действительно компромиссным, и другим он не мог быть. В этой ситуации прокуратура сохранила лицо, дескать, вот мы за какое суровое наказание ратовали. Как сохранил лицо и суд, который также показал, что он учел все доводы сторон и не пошел на поводу у обвинения. Да и потерпевшей стороне показали: вот, посмотрите, обвиняемые получили реальные сроки. А как же обвиняемые, которые виновными себя в суде так и не объявили? Этот срок для них выглядит эдаким наказанием из серии "чтобы не рыпались". Конечно, сидеть даже на выселках не очень хочется, но за строками приговора так и сквозит намек местной Фемиды: лучше смиритесь, вам и так скостят сроки с учетом того, что вы уже отсидели в СИЗО, да еще и за хорошее поведение, ведь люди вы уважаемые и воспитанные. А если уж кто из них и захочет усомниться в мудрости суда, так вот он прокурор с семью годами за дверью стоит.

Да, и, конечно, могут вздохнуть свободно и власти. Правосудие свершилось, не надо больше ходить на площадь с плакатами и портить отчетность по части социальной стабильности в регионе.

Спрашивая с себя

Я не знаю, чем закончатся апелляционные суды, куда грозились подать жалобы стороны, - это уже юридические тонкости, в которые автор обещал не лезть. Но то, что после той трагедии многие руководители компаний, владельцы офисов да и простые горожане и без "помощи" прокурора, когда речь идет о противопожарной безопасности, стали спрашивать с себя жестче - факт бесспорный. Даже эти строки писались в кабинете, на потолке которого мигает сигнализация, в девственно чистом коридоре блестят боками огнетушители, на стенах висят инструкции, а в шкафах лежат веревочные лестницы...

Девять оборванных в страшной трагедии жизней сегодня оберегают и спасают нас живых. Да, мы заплатили слишком большую цену, чтобы начать обращать внимание на очевидные теперь вещи. Спасибо, вам, женщины за это. И простите...http://www.zrpress.ru/society/vladivostok_16.01.2014_64667_vosem-let-pozharu-v-promstrojniiproekte-vospominanija-prisjazhnogo-samozvantsa.html

---