24.03.2013 Томская база авиационной охраны лесов начала плановые тренировки своих сотрудников перед новым пожароопасным сезоном. Почти всю зиму парашютисты находились в отпуске, а недавно вновь возобновили тренировки, на которые пригласили журналистов. Те смогли узнать, как живут лесные спасатели, как воспринимают тяжелый для авиабазы период исков и задолженностей и о чем мечтают.

Село Головино. База авиационно-спортивного клуба РОСТО. Здесь, в маленьком дощатом амбаре, собрались 72 парашютиста-огнеборца со всей области. До того, как начнется пожароопасный сезон, им нужно выполнить 15 прыжков, причем в день можно прыгнуть не больше пяти раз. При этом желательно попасть точно в цель, обозначенную растянутым на поле полотнищем.

Такая тренировка проходит каждый год. На всех парашютистов — один арендуемый самолет Ан-2, собственной авиации у Авиалесоохраны сегодня нет. В арендуемое воздушное судно помещается в среднем девять человек, поэтому за день самолет поднимается в небо несколько раз.

— Парашют — это средство доставки к месту тушения пожара, — объясняет руководитель тренировки, старший инструктор по десантно-парашютной службе Денис Марков. — Там, где техника не пройдет, парашютист должен спуститься и приступить к работе. Огнетушители, лопаты, топоры, пилы погружаются в контейнеры и тоже спускаются на грузовых парашютах.

Кроме парашютистов, в штате авиационной охраны лесов есть еще и десантники-пожарные. Они спускаются без парашютов — по шнуру с вертолета. Их тренировки начнутся сразу после занятий парашютистов-огнеборцев. Кстати, многие десантники после нескольких лет работы переучиваются на парашютистов.

Женщин здесь нет. Это даже предусмотрено инструкцией — слабый пол не брать. Сами сотрудники Авиалесоораны предполагают, что причина тому — сложные бытовые условия во время работы. Парашютисты-пожарные живут по несколько недель в лесу, в палатках, без бань и туалетов. Работают руками: лопатами, ведрами, пилами — пытаются тушить огонь всеми доступными способами.

— В идеале парашютист-пожарный должен тушить маленький пожар, — признается руководитель тренировки. — Это сегодня, потому как развалилось все и везде, мы работаем на крупных возгораниях. Вообще же, должно вовремя проводиться патрулирование, тогда можно выявлять пожары на начальной стадии, и вовремя высылать людей. Этого не происходит, поскольку нет денег, нет летательных аппаратов. Мы как работали 10-20 лет назад, так и работаем, свои обязанности как выполняли, так и выполняем. Мы готовы всегда. Другое дело — финансирование. Приобретение самолетов, парашютно-десантной техники стоит миллионы рублей. Мы такими средствами не располагаем, мы люди маленькие.

В небольшом амбаре, где расположились парашютисты, холоднее, чем на улице. Дощатый пол устлан плотной тканью цвета хаки. По краям — лавки со сложенными на них парашютами. Пока все ждут начала тренировки, разговариваю с огнеборцами, пытаюсь понять, чем они живут. Поначалу они неохотно идут на контакт, но потом оттаивают.

— Третий год здесь работаю, — рассказывает Александр, которому нет еще и 30 — один из немногих молодых здесь. — Хотелось с детства природу охранять и прыгать с парашютом. Маленькие были, на озеро ходили купаться, а рядом — аэропорт, парашютисты... К тому же у меня отец вэдэвэшник. Одноклассник здесь же. Страшно ли? Каждый раз. Если нет страха, может что-то случиться.

— Работаю парашютистом тринадцатый год, — рассказывает Иван. — Просто нужна была работа, а сюда группу набирали, вот я и пошел. Отец у меня раньше был здесь десантником, рассказывал много чего. Да и сам я с ним приходил сюда, видел самолеты, мужиков, укладывающих парашюты после прыжков. В итоге сам «загорелся».

— Восемь лет уже работаю в Авиалесоохране, — рассказывает Михаил. — Давно хотел, слышал об этой организации. С деревни я, одноклассник здесь работал. Ну и все, устроился. Некоторые уходят, не выдерживает нагрузок, а мне ничего, хватает.

Вокруг собирается компания парашютистов. В основном это мужчины лет 40-50. Молодых мало. Говорят, последний набор проводили два года назад.

— Я уже 22 года работаю, — включается в разговор Игорь. — Сразу после армии устроился. Сначала страшновато было, потом привык. Но все равно есть перед прыжками мандраж небольшой.

— Буценко уже почти 40 лет работает! Он десантник, еще в прошлом году на пожары с нами ездил. Нынче допустят — тоже будет…

— В деревне некуда идти, одна работа только здесь, — обсуждают между собой мужчины.

— Шесть человек нас осталось с потока. А училось 48 или 47… Это 92-й год выпуска, — вспоминает Игорь.

— Я учился восемь лет назад, с нашего потока осталось всего трое, а было 22, — подмечает Михаил.

— А куда все уходят? — встреваю я.

— Увольняются, — объясняет Игорь. — В 90-е были задержки с зарплатами. Нынче была задержка, но уже со всеми рассчитались. Сейчас новый департамент создали, надеюсь, будет лучше. До этого мы относились к департаменту по развитию предпринимательства. Но какое отношение мы к ним имеем? Несерьезно это… Раньше у нас вообще была федеральная служба. Потом, лет шесть назад, в область передали. Область тыркала-тыркала нас туда-сюда… Теперь вроде как обещают самолеты. У нас ведь самолет — самое главное. Вверх поднялись, территорию осмотрели, маленький пожарчик заметили — быстренько спустились, потушили. Сейчас, конечно, тоже мониторинг ведется, но не хватает самолетов на всю большущую область…

— Как вы-то еще не ушли?

— А кто будет родину спасать? — отшучиваются парашютисты. — Остаются патриоты одни.

Пока мы разговариваем, некоторые парашютисты начинают готовиться к погрузке на борт. Перед входом в самолет инструкторы проверяют у них парашюты. Еще раз их осмотрят уже в самолете, непосредственно перед прыжком. Срок службы парашюта — 10-12 лет. У инвентаря соответствующие названия: «Лесник-2» и «Лесник-3».

— Мы надеемся на себя, на бога и на два парашюта — основной и запасной, — шутят между делом лесные пожарные.

К амбару подъезжает самолет. Садятся в него всего человек восемь, но выходят из здания все, разбиваются на команды по несколько человек и смотрят на гудящий Ан-2. В городе минус семь, здесь — минус 16. Ясно. Небольшой ветерок поворачивает флигель на крыше амбара. Рядом со зданием стоит небольшой столик с термосами. Руководитель тренировки настраивает мегафон. Самолет, поднимая небольшую пургу, взлетает. Мужики-парашютисты, посматривая на него, курят, разговаривают. О прошлогодних пожарах говорят, как о чем-то живом:

— Мы ловили его в двух местах, только в третьем поймали…

— Приземлились, отбивались допоздна. А в пять утра проснулись от треска. Подскочили, палатки стащили в кучу на болото. И до пяти вечера, без перекуров… Весь день отбивались, а когда закончили, «вертушка» (вертолет — прим. авт.) нас не смогла забрать — задымленность. Еще сутки сидели, пока дым не рассеялся…

— Лето прошлое тяжелое было… Я, кажется, 26 штук тогда потушил с группой.

— У нас пожар был восемь километров в одну сторону, семь с половиной в другую…

— Смотрите, вон первые полетели! — вдруг показывает на небо Игорь.

Поднимаю голову— сверху спускаются на разноцветных парашютах пожарные. Крутятся, распределяются по разной высоте, чтобы не мешать друг другу. Управляют парашютом с помощью строп — потянешь одну и начнешь крутиться или «поплывешь» в сторону. Чтобы приземлиться точно в цель, нужно «уплыть» немного вбок и оттуда плавно, по диагонали спуститься на землю.

Прыжок длится в среднем от трех до трех с половиной минут.

— Дальше заходить не надо, — переговариваются между собой парашютисты, глядя в небо. Один пожарный как будто специально «уплыл» в сторону солнца. Мужчины на земле щурятся.

— Для парашюта нужно, чтобы был легкий ветер, — объясняет мне Игорь.

В цель попали не все. Собрав парашюты в охапку, огнеборцы несут их с поля и отмахиваются от шуток встречающих их у базы коллег. Шутят здесь, кстати, часто. «Ты поменяйся вон лучше с девушкой рюкзаками», — сказал кто-то, кивнув на меня, готовящемуся к прыжку товарищу со сложенным парашютом за спиной. Рядом все прыснули от смеха — за спиной у меня был пустой рюкзак фотографа.

Сделавшие прыжок парашютисты укладывают в амбаре инвентарь обратно в рюкзак. Мокрые, тяжело дышащие. Руки трясутся от напряжения и холода. Кто-то в одной тельняшке. Завязывают тонкие нитки на парашюте, но руки не слушаются, и время от времени раздается крепкое словцо.

Завязав парашют, нужно в паспорте отметить свой прыжок. Читаю в одном таком открытом паспорта. Даты: 21 марта, 20 марта, 17 марта… Иногда несколько прыжков в день. Всего их делают сотни, у некоторых — даже тысячи.

— Шестнадцатый сезон работаю, — рассказывает Евгений, тяжело дыша и крутя в руках сигарету. Он только что прыгнул, в цель не попал к шутливой радости коллег. — В армии прыгал с парашютом. Потом вернулся в деревню, больше работы не было. Вот так и попал сюда.

Евгений два с половиной месяца этим летом провел в лесу — тушил пожары. Почти все парашютисты все прошедшее лето прожили на пожарах, тушили огонь больше месяца, затем их привозили домой в баню на пару дней — и опять в лес. Иногда на одном пожаре работали несколько групп: полтора километра кромки одна, полтора — другая. Бывало, что один очаг тушили до 60 парашютистов. Людей не хватало, несмотря на то, что в область приехали пожарные из соседних регионов.

Евгений — старший своей группы. В одном из прошлогодних лесных пожаров его группа спасла из огня других парашютистов, окруженных огнем — всего их было 16 человек.

— Это было в Александровском районе. Они попали под «верховые», а мы рядом были, вытащили, — неохотно рассказывает он. — Быстро там все было…

— Вы говорите, в армии начали прыгать, а где служили?

Евгений делает паузу:

— Северо-Кавказский военный округ. Первая чеченская война. ВДВ. Полтора года.

За спасение людей на том пожаре Евгению дали федеральную грамоту и ноутбук. Звали на награждение в Москву, но он не поехал — Авиалесоохрана не смогла найти денег на дорогу, да и опять начались пожары, пришлось снова отправляться в лес на работу.

Кстати, начальник авиабазы Виктор Махотин во время тренировки был в «белом доме», поэтому не удалось поговорить с ним о финансировании организации и ее дальнейшей судьбе. Сами парашютисты рассказали, что всю задолженность по зарплате своим работникам Авиалесохрана погасила в начале марта. Остались долги за аренду самолетов, сейчас этот вопрос решается. Деньги будут выделены как из федерального бюджета, так и из областного. Говорят, их будет значительно больше, чем раньше. Планируется приобрести новое парашютное и десантное имущество. Будут ли куплены самолеты, о которых мечтают пожарные, пока неизвестно.http://news.vtomske.ru/details/63280.html

---