13.02.2013 В последнем слове они заявляли о своей невиновности, просили наказания, не связанного с лишением свободы и указывали на то, что истинные причины трагедии «стараются замолчать, как с разбившимся боингом, где стрелочниками стали пилоты».

Сегодня, 13 февраля, подсудимые по делу о пожаре в ночном клубе «Хромая лошадь» выступили с последним словом. Публикуем их заявления в том порядке, в каком они высказывались в суде.

Игорь Дербенев, пиротехник:

— Уважаемый суд, присутствующие. Я не был ранее знаком с подсудимыми. Ранее в клубе «Хромая лошадь» я ни разу не был. В клуб приехал 4 числа (4 декабря — Properm.ru) отдыхать и находился там как отдыхающий. Пиротехнику в клубе я не устанавливал. Я не занимался ее закупкой. Я на тот момент работал на швейном предприятии «Стиль» и занимался выездной торговлей. Единственная моя вина в том, что я произвел запуск этой пиротехники.

Не смог потушить пожар, но я пытался это сделать. Не сбежал оттуда, поэтому пострадал сам. Остался в клубе, получил ожоги. После чего давал подробные показания, ни на кого не сваливая своей вины.

Поэтому если суд не усмотрит в моих действиях злого умысла, прошу принять справедливое решение, не связанное с отбыванием наказания в колонии общего режима. Выражаю соболезнования всем семьям, в которых погибли дети, братья, сыновья. У меня все.

Игорь Дербенев, пиротехник: «Единственная моя вина в том, что я произвел запуск этой пиротехники».


Анатолий Зак, владелец клуба:

— Я долго думал, что можно и нужно сказать в последнем слове. Конечно, слова соболезнования, но что они вам сейчас. Боль каждого принадлежит самому и более никому. Слова извинения? Но я не виноват. Я не управлял, не руководил, не принимал решения. Меня назначили владельцем — из юридических документов. Руководителем — по оговору Ефремовой (исполнительный директор сгоревшего заведения Светлана Ефремова — Properm.ru). Она оговорила всех подсудимых, присутствующих в зале суда, чтобы стать невиновной. Вся борьба за правду была нечестной.

Я знаю очень многое, но пусть это останется на большой и чистой совести Светланы Петровны. Скажу фразу из той же «Золушки»: «Связи-связи, но никакие связи не сделают ножку маленькой, а душу большой».

(Полная версия последнего слова Анатолия Зака здесь)


Анатолий Зак: Я не виноват. Я не управлял, не руководил, не принимал решения.


Сергей Дербенев:

— Последнее слово подсудимого — это слово-обращение к суду. Извиняться и просить прощения — это значит признать свою вину. Я и мой сын никогда не стеснялись признавать свои ошибки, если этого требовали обстоятельства. Но в данной ситуации я не буду просить меня простить и простить моего сына. Ибо я остался с мыслью, что причина пожара не в пиротехнике. Я не уповаю на милосердие суда, в справедливость которого я не верю. Я еще раз прошу, чтобы меня услышали те, кто еще дружит со своими мыслями в голове. Столкнуться в правовом государстве с системой правосудия, значит понять, что представляет из себя государство. Как и кто им руководит, какие парламентарии, какие законы.

Здесь понимаешь, что у государства есть категория людей — не граждан, нарушение законных прав которых есть не что иное, как нормальное явление. Есть следователи-карьеристы, эксперты-лжецы, суд, которому безразличны и мы, и вы, который стоит на страже интересов системы. И есть мы, которые барахтаются, доказывая свою невиновность. Я считаю, что обвинение не доказало ни мою вину, ни вину моего сына.

Не приняли к рассмотрению ни одно ходатайство о предоставлении доказательств. Ушли от оглашения исследования экспертизы, которая кривая по своей сущности. Не допросили тех свидетелей, которые имели значение для выяснения обстоятельств дела. Не пояснили, где видеоматериалы с камер наблюдения, на которые постоянно ссылаются, где полный видеоматериал, о котором говорит оператор Попов.

Суд практически на всех опросах просто подменял сторону обвинения, выяснял и натягивал обвинение для протокола, а в итоге все вместе держали оборону вокруг версии, обнародованной руководителем государства в виновности пиротехников.


Сергей Дербенев: «Я не уповаю на милосердие суда, в справедливость которого я не верю. Я еще раз прошу, чтобы меня услышали те, кто еще дружит со своими мыслями в голове».


Сергей Дербенев:

— Становится грустно, что выяснение причин не входило в планы правосудия. Для Перми становится системой, когда об истинных причинах трагедии стараются молчать, как с разбившимся боингом, где стрелочниками стали пилоты, так и с «Хромой лошадью».

Я выскажу свою точку зрения о причинах пожара. Именно с момента работы пиротехники следует соотнести работу вентиляции. Момент включения и выключения так и не выяснился в суде. Именно с работой вентиляции надо соотнести все последующие вопросы. Почему за несколько дней пахло горелой изоляцией, почему провода были проложены по пенопласту. Я считаю, что именно здесь кроется причина, а не надуманности возгорания пенопласта от пиротехники.

Всем бы хотелось, чтобы я сидел тихой овцой и не вносил раздражающий фактор своими несогласиями и нарушением ведения суда. Но не хочу быть непонятым самим собой, своей семьей, своими детьми, коллегами, друзьями и всеми, трезво оценивающими данную ситуацию.

Обвинение с помощью журналистов и телевидения представили нашу компанию как непрофессиональную, причинив своими действиями не только материальные убытки, которые возникли по причине ареста на 1,5 млн пиротехники, которая пришла в негодность. Но и всячески пытались унизить компанию, которая никакого отношения к тому, что произошло в клубе, не имела.

Я виноват только в том, что оставил там своего ребенка, который пытался потушить пожар не баллончиком от автомобиля, а огнетушителем. Поэтому решение суда будет проявлением признания или непризнания объективности представленных следствием доказательств.

Арт-директор клуба Олег Феткулов:

Еще раз хочу принести соболезнования потерпевшим. Я все сказал.


Подсудимые слева направо: Олег Феткулов, Владимир Мухутдинов, Игорь Дербенев.


Исполнительный директор клуба Светлана Ефремова:

— Уважаемые участники процесса. То, что могла, я уже рассказала. Поэтому и вину свою я давно осознала и неправильность своего поведения. Еще раз приношу свои извинения, я приму любое наказание.


Светлана Ефремова: «Вину свою я давно осознала и неправильность своего поведения».


Экс-глава пермского Госпожнадзора Владимир Мухутдинов:

Вину установит суд. Ни на кого я сваливать не собираюсь. Вы заметили, что на протяжении этих двух с половиной лет я никого ни в чем не обвинял. Нелепость предъявленного мне обвинения очевидна. Слава богу, люди потихонечку начинают это понимать.

Пользуясь случаем, я хочу принести глубокие соболезнования тем, у кого погибли родственники и друзья. Даже меня как специалиста с 20-летним стажем тушения пожаров она потрясла.

Единственная у меня просьба, чтобы суд, когда оценивал виновность или невиновность, смотрел на ту нормативную базу, на те законодательные акты РФ, на которые я ссылался. У меня все.

Дмитрий Росляков:

Хочу выразить слова соболезнования тем, кто потерял своих родных и близких. Прошу принять в отношении меня справедливое и правильное решение.


Дмитрий Росляков: «Прошу принять в отношении меня справедливое и правильное решение».http://properm.ru/news/society/54530/

---