09.08.2010 «В деревне при м..аках коммунистах, которых все ругают, было три пожарных пруда, висела рында, в которую били, если начинался пожар, и, о чудо, была пожарная машина...» — «В целом с Вашими замечаниями согласен». Выбранные места из переписки ЖЖ-блогера top_lap`а, владельца дачи в Тверской области, с председателем правительства России как нельзя лучше характеризуют сегодняшнее состояние дел в сфере пожаротушения. Вышедшая из-под контроля огненная стихия обнажила нашу главную российскую беду. Вопреки мнению классика, это не дураки и не дороги. И то и другое — лишь следствие. Главное все-таки — проблема ответственности, включая ответственность и чисто материальную. Вопрос блогера — «Куда уходят наши деньги?» — остается без ответа.

Кому тушить?

Собственно, определенную трудность представляет собой уже сам подсчет пожарных расходов. В бюджетном «пироге» 2010 года кусок, приходящийся на МЧС, составляет 128 миллиардов 855 миллионов рублей. При этом на функции по обеспечению пожарной безопасности спасательному ведомству отведено 80 миллиардов 392 миллиона. Но это далеко не все. Во-первых, имеется еще резервный фонд «по предупреждению и ликвидации чрезвычайных ситуаций и последствий стихийных бедствий», находящийся в ведении правительства. Это 8 миллиардов 55 миллионов.

Во-вторых, есть и другие министерства и ведомства, в меру своих сил и средств борющиеся с огнем. Так, например, в бюджете Минпромторга тоже присутствует статья «обеспечение пожарной безопасности», и весит она прилично — 123,5 миллиона рублей. Кроме того, имеется Федеральная целевая программа «Пожарная безопасность в Российской Федерации на период до 2012 года». Большая часть предусмотренных ею трат включена в расходы МЧС, но 215 миллионов выделяется другим федеральным грантополучателям. В их числе Рособразование, Рослесхоз, Ростехнадзор, Минобрнауки — всего около десятка органов исполнительной власти. Наконец, в-третьих и в-главных: все это лишь верхняя, федеральная часть айсберга.

Согласно Закону «О пожарной безопасности» пожарная охрана подразделяется на следующие виды: государственная противопожарная служба (ГППС), которая, в свою очередь, делится на федеральную противопожарную и противопожарную службу субъектов Федерации; муниципальная, ведомственная, частная и добровольная пожарные охраны. Так вот, из федеральной казны обеспечивается даже не вся ГППС, а лишь ее верхняя, федеральная часть.

«Противопожарная служба субъектов РФ создается органами государственной власти субъектов РФ в соответствии с законодательством субъектов РФ», — гласит закон. Такое разделение возникло после принятия знаменитого 122-го закона, жестко разграничившего сферы компетенции между уровнями власти. При этом Центру, как правило, достались корешки, источники пополнения федеральной кубышки, а регионам — вершки, социальные обязательства. В результате лучшие пожарные силы и средства сосредоточились, естественно, в немногочисленных структурах федерального подчинения — региональных центрах МЧС и тому подобных подразделениях. Там и техника поновее, и зарплаты повыше, и льготы.

Но процесс деления ответственности на этом не остановился. Регионы, в особенности не слишком богатые, стали энергично спихивать бремя пожаротушения еще ниже — на уровень местного самоуправления. Можно привести массу примеров ликвидации «пожарок» в глубинке: в условиях новых бюджетных отношений их содержание было признано региональными столицами непозволительной роскошью. Мол, хотят мэры этим заниматься — флаг им в руки, пусть занимаются. За счет собственных средств. Тем более что и законом предусмотрено создание муниципалитетами своих пожарных частей.

Но местное самоуправление по понятным причинам не смогло оправдать оказанное ему «высокое доверие». По состоянию на сегодняшний день муниципальный уровень пожарной охраны является, по сути, факультативным. Там, где у местного самоуправления есть желание и финансовые возможности тушить пожары, подобные структуры появляются. Ну а на нет и суда нет.

Что тушить?

По первоначальному замыслу реформы федеративных отношений «федеральные пожарные» должны были бороться с огнем только на особо важных, государственных объектах. В итоге сложилась абсурдная ситуация: закон прямо запрещал «федералам» тушить пожары в населенных пунктах — даже если, скажем, загорелся соседний дом. Неравнодушные к чужой беде рисковали нарваться на серьезные неприятности: подобная «благотворительность» могла быть расценена ревизорами как нецелевое использование средств. Слава богу, эта «болезнь роста» излечена: с 2007 года в бюджет МЧС закладываются и средства на борьбу с «рядовыми» пожарами. Теперь «федералы» могут смело идти на помощь любому, у кого горит. Однако это лишь смягчило, а отнюдь не решило проблему.

Согласно статье 76 «Технического регламента о требованиях пожарной безопасности» пожарные подразделения должны прибыть к месту вызова в городских поселениях и городских округах в период до 10 минут, в сельской местности — до 20 минут. Между тем, по признанию главы МЧС Сергея Шойгу, на начало года в стране было 34 тысячи населенных пунктов, «находившихся за пределами радиуса выезда пожарных подразделений». Правда, за семь месяцев этого года нехорошее число удалось существенно снизить — до 24 тысяч. Но прогресс достигнут главным образом за счет создания добровольных подразделений.

Именно по этому пути и следует идти, полагает Шойгу: МЧС разработало законопроект о добровольной пожарной охране, который в ближайшее время будет направлен в Госдуму. Но уж слишком это напоминает известный лозунг о спасении утопающих своими собственными силами. В принципе и сегодня жители деревень, оказавшихся в кольце лесных пожаров, по факту являются такими «добровольцами»: окапывают свои дома, поливают чем могут очаги возгорания. Ну а что им еще остается делать? Практически все погорельцы в один голос утверждают, что профессиональные пожарные бросили их на произвол судьбы.

Кстати, никаких проблем с запасом времени в большинстве случаев не было. О приближающемся огненном вале, как правило, становилось известно отнюдь не за 20 минут, а как минимум за несколько часов. А то и дней. Но у пожарной охраны есть свой аргумент: лесные пожары — не их компетенция. И это документально установленный, хотя и не перестающий казаться от этого странным факт. Да, сегодня МЧС тоже вовсю занимается укрощением лесного огня. Но это не штатная ситуация, а исключение из правила.

Следующая истина из того же разряда: четких указаний на то, кто должен бороться с лесным пламенем, в российском законодательстве не существует. Закон «О пожарной безопасности» вообще исключает такого рода происшествия из перечня предметов своего регулирования. Все вопросы — к новому, принятому в 2006 году Лесному кодексу. Ответ же таков: в случаях, если функции по охране, защите, воспроизводству лесов не возложены «на лиц, использующих леса» — то есть арендаторов, — органы власти «размещают заказы на выполнение работ».

Тут следует сделать небольшое пояснение. Лесная сфера претерпела в нулевые годы примерно ту же трансформацию, что и пожарная охрана: большая часть ответственности спущена на места. Только тут «либерализация» пошла еще дальше: от единой системы государственной лесной охраны не осталось камня на камне. Кто, как и почем тушит природные пожары — решается на конкурсах, которые проводят региональные власти. Причем, поскольку никаких профессиональных требований закон к «конкурсным» огнеборцам не предъявляет (такого рода деятельность не подлежит лицензированию), определяющим фактором является «почем». Справедливости ради нужно отметить, что Центр регулярно выделяет на эти цели средства из госказны. Строка «субвенции бюджетам субъектов РФ и муниципальных образований» в бюджете Федерального агентства лесного хозяйства составляет почти 15 миллиардов рублей. Правда, непосредственно на борьбу с пожарами идет куда меньше.

По сведениям МЧС, в текущем году на эти цели в регионы отгружено два миллиарда рублей. И это, по мнению спасателей, очень мало. Надо резко увеличить финансирование, полагает Сергей Шойгу. Тогда в конкурсах будет побеждать не кто попало, как сегодня, а профессиональные пожарные. Иными словами — МЧС. Еще раз, для невнимательных: разрушив единую государственную систему лесоохраны, государство выделяет деньги регионам для того, чтобы они нанимали — в идеале — специализированные, профессиональные, то есть государственные структуры. Но не нанимают, потому что рублей выделяется слишком мало. Логика, мягко говоря, не линейная.

Сейчас денег, конечно, будет гораздо больше. «Все необходимые денежные средства на преодоление последствий стихийного бедствия и решение других неотложных проблем уже направлены... на счета пострадавших субъектов РФ», — успокоил Владимир Путин блогера top_lap`а. Однако нынешняя крайне запутанная схема финансирования — а соответственно и отчета за потраченное — не дает никаких гарантий, что вопль «Верните мне, б..дь, мою рынду, суки!» не прозвучит вновь. Возможно, уже следующим летом./itogi.ru/

---