13.10.2006 С. БУНТМАН – Юлия Шойгу, директор Центра экстренной психологической помощи МЧС РФ. Вы готовы ответить на вопросы наших слушателей?

Ю. ШОЙГУ - Я, по крайней мере, постараюсь.

С. БУНТМАН – Здесь какой-то замысловатый вопрос. Я пока его осознаю, я попрошу наших слушателей задавать по телефону вопросы. И теперь мы возвращаемся к нашей обычной ситуации. Петербург перестал выделенной линией. Москва – 783-90-25, не Москва – 783-90-26. У нас существует и пейджер естественно и sms. Пейджер 7256633 sms - +7-985-970-45-45. Спешите задавать вопросы. Потому что передача достаточно коротка. Итак, мы слушаем ваши вопросы Юлии Шойгу. И сначала телефон не из Москвы. Алло. Добрый день.

СЛУШАТЕЛЬ – Добрый день. Я из Санкт-Петербурга, Александр. По поводу выборов…

С. БУНТМАН – Нет. По поводу выборов у нас все уже. Уже отговорила и роща и золотая. Вопросы Юлии Шойгу насчет стрессов. Вы скажите, пожалуйста, мне ответьте, пожалуйста, на вопрос. Сейчас наиболее распространены у нас какие потрясения, рабочие, бытовые, связанные с достатком, недостатком, нехваткой денег, реформами как ЖКХ или 122-й закон. С чем связаны основные наши потрясения, от которых мы должны были бы избавляться?

Ю. ШОЙГУ – Это, наверное, вопрос, скорее адресован социологу, а не психологу.

С. БУНТМАН – Но вы с чем чаще встречаетесь?

Ю. ШОЙГУ - По специфике своей деятельности я конечно чаще встречаюсь с проблемами, которые связаны с попаданием человека в экстремальную ситуацию. Но это отнюдь не говорит о том, что это самый распространенный способ получить психологические проблемы. На самом деле достаточно много ситуаций, которые человек рассматривает как критические для себя, как страшные, как ужасные, неприятные. Порождают стресс и его последствия, в том числе страхи, в том числе чувство вины.

С. БУНТМАН – То есть не столько сама ситуация, сколько отношение к ней.

Ю. ШОЙГУ - Безусловно. Человек всегда оценивает ситуацию, оценивает, чем она ему грозит и на основании этой оценки, даже физиологическая реакция, стресс развивается или не развивается.

С. БУНТМАН – То есть от того, какой ужас, я забыл дома телефон.

Ю. ШОЙГУ - Да. В том числе.

С. БУНТМАН – Как я буду теперь жить.

Ю. ШОЙГУ - Вот это очень похоже на меня. Могу признаться.

С. БУНТМАН – Ну что вы. Это личный опыт, я вам могу сказать. Итак, слушаем ваши вопросы. Алло. Добрый день.

СЛУШАТЕЛЬ – Добрый вечер. Если мой отец учился в…

С. БУНТМАН – Как вас зовут, откуда вы нам звоните?

СЛУШАТЕЛЬ - …легко будет узнать по документам, где найти его следы. Спасибо большое.

Ю. ШОЙГУ - Вы знаете, затрудняюсь ответить на этот вопрос. Думаю, что надо обращаться в какой-то архив. Но то, что мне приходит из бытового моего знания…

С. БУНТМАН – Можно сделать запрос.

Ю. ШОЙГУ - Думаю, что да. Думаю, что сейчас это не так сложно.

С. БУНТМАН – А, во-вторых, можно по Интернету узнать, где и куда универсальная служба. А есть очень любопытная служба, в которой можно узнать все на свете. Справочная служба. За небольшие деньги можно узнать все на свете. Вплоть до того, сколько ангелов умещается на кончике иглы. Слушаем дальше. Алло. Добрый день.

СЛУШАТЕЛЬ – С кем я говорю?

С. БУНТМАН – А вы кто? С «Эхом Москвы» вы говорите.

СЛУШАТЕЛЬ – «Эхо Москвы» говорит?

С. БУНТМАН – Добрый день.

СЛУШАТЕЛЬ – Добрый день. Меня зовут Павел, я из Санкт-Петербурга. У меня сейчас стрессовое состояние достаточно длительное время. И у моей супруги. Но я из той категории людей, которая практически к вам не звонила.

С. БУНТМАН – То есть это какая категория?

СЛУШАТЕЛЬ – Я бомж. В Санкт-Петербурге. Бомж.

С. БУНТМАН – Вы достаточно долго существуете без…, то есть у вас нет жилья.

СЛУШАТЕЛЬ – Нет у меня жилья. Меня судом лишили жилья.

С. БУНТМАН – И вы хотите и психологически тоже выйти из этого положения для того, чтобы что? Юля, как можно ответить человеку.

Ю. ШОЙГУ - Павел, скажите, пожалуйста, вы говорили про супругу. Вы вместе оказались в этой ситуации?

СЛУШАТЕЛЬ – Да, вместе. Во-первых, она у меня блокадник.

Ю. ШОЙГУ - Скажите, пожалуйста, а где вы сейчас живете?

СЛУШАТЕЛЬ – Вот у нее я и живу. Это моя женщина, мы нашли друг друга.

С. БУНТМАН – Ваша подруга.

СЛУШАТЕЛЬ - Да, вот она у меня блокадница. С первого сентября отменили ей льготы по блокаде. Она получает 2 тысячи рублей пенсию. И сейчас тысячу рублей только за квартиру платить надо.

Ю. ШОЙГУ - К сожалению, выход, наверное, из такой ситуации найти достаточно сложно. Но, тем не менее, то, что прозвучало в словах Павла, то, что люди друг друга нашли. Живут вместе.

С. БУНТМАН – Это уже положительный момент.

Ю. ШОЙГУ - Да, но та ситуация, которая случилась, она, безусловно, страшна, неприятна. Но она уже произошла с вами. И теперь, наверное, нужно научиться жить в той ситуации, которая сложилась сейчас, понять, что можно сделать. И, безусловно, извлекать положительные уроки и положительные эмоции из того, что у вас есть. Из этих взаимоотношений. Из общения, сопереживания, помощи друг другу.

С. БУНТМАН – Вы знаете, Юлия, здесь есть и по опыту и на первый взгляд, судя по всему мы поняли, что у Павла одна ситуация очень сложная. И что у его подруги, у которой он живет, ситуация тоже достаточно тяжелая. Хорошо, что они нашли друг друга. Но здесь есть такой фактор. Вдруг два человека начнут заниматься только тем, потому что нашли родную душу, начнут вешать друг на друга свои неприятности. Это может привести к какой-то эскалации их удрученного состояния? Наращиванию. Вот начнут друг на друга свои …

Ю. ШОЙГУ - Безусловно, даже если один из них начнет, то все равно ситуация может ухудшиться, безусловно. Потому что достаточно тяжело жить с человеком и общаться с человеком, у которого все плохо. Вот личностная позиция, что все вокруг плохо и мне очень плохо. То есть это требует постоянных каких-то внутренних ресурсов, внутренних сил для того, чтобы можно было с этим справляться, поддерживая себя и того человека, которому плохо. То есть по сути дела силы расходуются. А если два человека занимают такую позицию, то это достаточно трудная ситуация. Поэтому основной навык, которому можно научиться, это искать некие позитивные моменты в той ситуации, которая есть сейчас.

С. БУНТМАН – Мелкие хотя бы.

Ю. ШОЙГУ - Хотя бы мелкие. Потому что очень часто, мы ведь не можем изменить то, что с нами происходит. Вот есть некоторые факты жизненные, которые мы, к сожалению, изменить не можем и повлиять на них не можем. Единственное, что мы можем сделать – это изменить свое отношение к этим фактам жизни и искать в той ситуации, которая сложилась, положительные вещи.

С. БУНТМАН – Тем, что если даже есть какая-то практическая перспектива улучшения положения, то, тем, что мы к этому относимся и акцентируем свое несчастье, мы этим отдаляемся даже от практического решения.

Ю. ШОЙГУ - Конечно, потому что огромное количество ресурсов уходит на то, что я себя жалею. Мне себя жалко, я попал в такую сложную ситуацию. Критическую.

С. БУНТМАН – Но до чего же жалко бывает себя особенно.

Ю. ШОЙГУ - Конечно. Самое главное понять, когда себя можно пожалеть, а когда из этого состояния надо выходить.

М. МАКСИМОВА – Немножко, наверное, нужно даже.

С. БУНТМАН – Ну совсем-то не жалеть нельзя. Это бесчеловечно относиться к самому себе. Еще один вопрос. «Как вы относитесь к невротизации, - как пишет нам Василиса из Москвы, - телезрителей при внезапной рекламе без отбивки и страшному голосу мужчины, анонсирующему будущий фильм на том или ином канале».

Ю. ШОЙГУ - Будущие фильмы еще полбеды, наверное. Вот когда на всю страну рекламируют средства от импотенции и рассказывают, что практически все мужское население подвержено этой страшной напасти…

С. БУНТМАН – Да, просто говорят так безапелляционно: старик, после такого-то возраста – все. И без этого средства ты вообще не выживешь.

Ю. ШОЙГУ - Это может быть, конечно, с какой-то долей юмора. Но, тем не менее, ситуация действительно такова, что зачастую СМИ освещают те или иные события таким образом, что не просто дают информацию людям о каком-то событии, не просто освещают его со всех сторон, а способствуют проявлению самого разнообразного спектра негативных эмоций. Могу привести пример. После какой-то из авиакатастроф несколько лет назад выступал эксперт видимо, по этой области. Была смоделирована картинка, что видели люди из падающего самолета в иллюминатор. В реальном времени самолет падал около полминуты. Все это показали по телевизору. И комментарий был о том, что все всё поняли, что происходит. Это было долго. Это показалось им вечностью. Они страшно мучались. Я считаю, допустим, что такого рода комментарии…

С. БУНТМАН – А для чего это?

Ю. ШОЙГУ - Для меня это тоже вопрос. Потому что это вызывает безумный всплеск, в том числе и страха летать на самолете в данном случае.

С. БУНТМАН – Но каждый на себя надевает эту ситуацию. Мгновенно.

Ю. ШОЙГУ - Безусловно.

С. БУНТМАН – И может быть то, что спасает людей, когда происходят те или иные катастрофы, мы узнаем о них, видим, разбился самолет или еще что-то произошло, очень спасает недостаток воображения. Ясного конкретного. Когда ты идешь на самолет, летишь, если ты будешь постоянно конкретно представлять, что происходит во время падения за эти полторы минуты…

Ю. ШОЙГУ - Это ужасно.

М. МАКСИМОВА – И самое главное, что потом не спасают те же данные социологические, что допустим, людей гибнет больше на дорогах.

С. БУНТМАН – Я не понимаю, для чего это. Когда есть полезные сведения, что надо делать в такой ситуации, это одно. А вот просто, бывает то-то. Когда у тебя отрывает ногу, ты чувствуешь то-то.

Ю. ШОЙГУ - И человек каждый раз это психологически переживает, и примеривает на себя. Вот это страшно конечно. И, безусловно, человек присвоит эту информацию, а не то, что самолеты падают редко, например. И что самое главное - не дается никаких практических советов, как жить в этой ситуации, как спастись. Бывают пожары, что нужно делать, когда происходит пожар и как нужно от него спасаться и что нужно сделать, чтобы пожар не возник. Вот такой информации практически нет.

С. БУНТМАН – Скажите, кстати говоря, в связи с новостями, сегодня были большие сюжеты. У меня противоречивые чувства они вызвали. С Дальнего Востока. Из Владивостока и Приморского края. Что начались интенсивные занятия в школах по гражданской обороне. В связи с испытаниями ядерного устройства в Северной Корее. Совсем недалеко.

М. МАКСИМОВА – И не только гражданской обороной, а конкретно их учат, как защищаться от радиации.

С. БУНТМАН – Ты, наверное, забыла, что гражданской обороной называлось исключительно это в советские времена. Как вынимаются учебнички, это должен знать каждый, серенькая книжечка и вот по нему делают… Это с одной стороны полезно, а с другой стороны, нет ли в этом некоторого нагнетания?

Ю. ШОЙГУ - Вы знаете, дело в том, что если нам дают информацию посредством ли телевидения, радио, учений и литературы о том, как себя вести в опасной ситуации, я считаю, что это достаточно хорошо все-таки, потому что человек начинает себя чувствовать более защищенным. Нет такого ощущения, что это непоправимая вещь, перед которой я совершенно бессилен. Я ничего не могу сделать с этим, я не знаю, что мне нужно делать и мне кажется, что я ничего не могу делать. Поэтому если есть некий рецепт, пусть он не стопроцентно помогает. Нельзя придумать средство, которое бы в ста процентах спасало из разрушающегося дома. Но есть какие-то способы, при помощи которых, советы, рекомендации, повысить свои шансы на то, чтобы выжить.

С. БУНТМАН – Я до сих пор помню одну практически важную вещь. Что выход из бомбоубежища…, чего ты смеешься, делался на расстоянии - стены дома, равняющейся половине высоты здания. Но это не только выход из бомбоубежища. Это, например, если рушится здание, человек прикидывает, на какое расстояние ему нужно отбежать. Вот если засело в голове, это уже автоматизм. Поэтому я, честно говоря, серьезно отношусь к ОБЖД. Только вот таким массовым и по случаю…

Ю. ШОЙГУ - Я считаю, что это должно быть более системно. Существует не только одна угроза, угроза радиации, скажем. Существует угроза пожаров, есть весьма опасные регионы. То есть это должно быть очень продуманной системой, в каком регионе, от каких стихийных бедствий, катастроф. Понятно, что детей в большом городе, в мегаполисе нужно, учить, прежде всего, правильно переходить через дорогу, например, это будет являться основой безопасности.

С. БУНТМАН – Да, да.

Ю. ШОЙГУ - А ребенка, который учится и растет в деревне, наверное, в первую очередь нужно учить не этому, а правилам поведения в лесу, например.

С. БУНТМАН – Как не заблудиться, как ориентироваться.

Ю. ШОЙГУ - Что он встречает в своей жизни чаще. Поэтому должна быть четкая продуманная система, которая включает в себя комплекс некоторых мероприятий, советов и навыков, что самое главное, что нужно делать для того, чтобы спастись.

С. БУНТМАН – Алина из Москвы, очень, мне кажется важный вопрос. «Всегда любила ездить в метро. В последнее время очень боюсь там находиться. Боюсь, что кто-нибудь пробежит мимо и столкнет меня на рельсы, зимой боюсь скользящего пола в метро, боюсь людей, которые меня окружают с потухшими глазами». То есть какая-то гнетущая создалась для Алины обстановка. Как выйти из этого состояния?

Ю. ШОЙГУ - Вы знаете, во-первых, нужно оценить. Как правило, такие ситуации, такие состояния возникают не просто так на пустом месте, а возникают после какого-то события. То есть это, может быть, предположим, освещение в тех же СМИ какого-то случая о трагедии в метро. Это может быть состояние, связанное с тем, вариантов достаточно много, связанное с тем, что в какой-то период жизни человека начали одолевать в метро мысли о самоубийстве, предположим. И это настолько показалось тягостным, допустим, человек старается избегать этих мыслей и подспудно ищет какие-то опасности, это может быть то, что человек стал свидетелем какого-то происшествия в метро, когда кого-то столкнули, например. Или кто-то упал под поезд. И самое главное здесь понять, насколько сама слушательница может справиться с этим состоянием, как она может с этим бороться. То есть насколько оно ей мешает жить.

С. БУНТМАН – Судя по всему, мешает здорово.

Ю. ШОЙГУ - Если это здорово мешает жить, тогда нужно обращаться к специалисту. Вот я все-таки за профессиональную помощь. За квалифицированную профессиональную помощь в этих состояниях. Потому что бытовые способы иногда могут привести к тому, что она перестанет бояться ездить в метро, но начнет, например, бояться летать на самолетах. Или, например, у нее разовьется астма или язва желудка.

С. БУНТМАН – Даже так.

Ю. ШОЙГУ - Ну, психосоматические заболевания никто не отменял. Они существуют и зачастую имеют психологическую природу, вот такие состояния.

С. БУНТМАН – И последнее, наверное, в связи с этим, вы говорите, обратиться к специалисту. Мне кажется, что это сама по себе одна из фобий, у нас очень распространенных. Сейчас я обращусь к специалисту, он меня начнет лечить, а все еще подумают, что я сумасшедшая. Зачем мне лечиться, я здоровый, просто такой несчастный.

Ю. ШОЙГУ - Вы знаете, это даже не фобия. Я бы ее так не назвала. Это отсутствие культуры такого способа решения своих проблем. Потому что, во-первых, психолог это не врач. Врач это психотерапевт, психиатр, который тоже работает не только с психически ненормальными людьми…

С. БУНТМАН – Между прочим, кстати говоря.

Ю. ШОЙГУ - Это первое. Второй аспект это отсутствие культуры. К сожалению, психологи сами иногда вносят достаточно большую лепту, транслируя, скажем, не очень квалифицированные советы на широкую аудиторию.

С. БУНТМАН – Ну что же, Юля, спасибо. Даже жаль, что у нас достаточно короткий промежуток. Я очень прошу всех слушателей запомнить, что у нас еженедельная рубрика Юлии Шойгу, директора Центра экстренной психологической помощи МЧС РФ. Наверняка у вас вопросов много. Я подумаю о том, как нам эффективнее собирать очень многие ваши вопросы заранее. Юля, спасибо. Для меня, например, вы много полезного сказали.

Ю. ШОЙГУ - Спасибо, до свидания./echo.msk.ru/

---