07.08.2015 Редкий день в Архангельской области обходится без пожаров, за год фиксируется около двух тысяч огненных происшествий.

Как правило, ежедневно происходит 3-6 пожаров. Выяснением их обстоятельств занимаются пожарные дознаватели, которые в срок от 10 до 30 дней выносят решение по причине происшествия. Но установление обстоятельств особо сложных пожаров требует и особых знаний. К расследованию таких происшествий привлекаются эксперты испытательной пожарной лаборатории (ИПЛ), которая работает в Архангельске в составе областного МЧС в качестве судебно-экспертного учреждения с 2006 года. Именно от работы экспертов, а их здесь десять, во многом зависит успех расследования и убедительность доказательств вины подозреваемого.

Автомобиль ИПЛ – настоящая лаборатория на колесах – выезжает далеко не на все возгорания, но в их числе обязательно значатся резонансные, социально-значимые происшествия, пожары, начиная со 2-го номера сложности, а также те, на которых, по мнению дознавателя, необходимы специальные познания. Нередки и командировки в область: если в огне погибли два человека и более, если пожар имел большой резонанс, погоревший объект обладает социальной либо экономической значимостью, районный дознаватель не может определиться с очагом, причиной, дело будет иметь перспективу уголовного и т.д.

Архангельская область занимает первое место по поджогам в Северо-Западном федеральном округе и одно из первых по России. Порой пожары, причиной которых служит искусственное инициирование горения, происходят по нескольку раз на дню. Горят машины, дома, сараи, магазины, кафе, предприятия. Поджигают из-за желания отомстить, запугать, а иногда и с целью запутать следы – скрыть другое преступление. Так, в 2014 году из-за умышленных действий по уничтожению имущества с помощью огня возникло 332 пожара, за первое полугодие 2015 — 139. Основное число всех таких ЧП занимают поджоги автомобилей. Почему в антирейтинге поджогов Поморье, не самый крупный и густонаселенный субъект северо-запада, занимает первое место – вопрос открытый.

Испытательная пожарная лаборатория тесно взаимодействует с экспертно-криминалистическим центром УВД. Функции этих подразделений во многом схожи, но если ИПЛ специализируется исключительно на пожарной теме, то ЭКЦ исследует и, например, взрывчатые вещества, наркотики, содержит в своем штате не только пожаротехников, но и микробиологов, химиков, лингвистов и экспертов иных направлений.

Сложный пожар одновременно расследует целая команда специалистов из разных ведомств. Главные действующие лица – пожарный дознаватель плюс эксперт ИПЛ, которые работают в тесной связке. Дознаватель берет на себя общение с людьми и восстановление фабулы событий, тогда как эксперт должен иметь дело с неодушевленными предметами и исследовать непосредственно место пожара. Но на практике порой получается иначе. Приходится брать на себя функции дознания, помогать неопытным коллегам, пресекать явную ложь со стороны очевидцев или участников происшествия — ведь люди далеко не всегда говорят правду, выгораживая себя или своих близких.

Инженер ФГБУ «СЭУ ФПС Испытательная пожарная лаборатория по Архангельской области» Дмитрий Прокудин вспоминает пожар в Котласе: тогда он когда спас от суда невиновного человека. При пожаре в многоквартирном доме наибольшие термические повреждения получила квартира предполагаемого виновника, отчего и сделали вывод – виноват хозяин. Оказалось, что очаг возгорания находился в подъезде, а пожар возник из-за неполадок в электрике, пламя ушло в квартиру и разгорелось от притока воздуха из открытого окна. Мужчину оправдали.

 - К сожалению, область у нас преимущественно «деревянная», поэтому дома нередко сгорают до основания. Когда дерево сгорает дотла, полезную информацию несут, в частности, металлоконструкции и другие несгораемые предметы: кирпичная кладка стен, печей, бетонный фундамент и т.п. В работе эксперта много тонкостей, которые обывателю покажутся лишними: например, при изъятии емкости с ЛВЖ из кабины авто изымается и обшивка сиденья, чтобы доподлинно установить, совпадают ли жидкости на самом деле, — рассказывает Дмитрий об особенностях своей кропотливой работы.

Нередко люди, слыша новости об автоподжогах, делают вывод: в Архангельске завелся пироман – серийный поджигатель автомобилей! На самом деле это не так. Каждый случай поджога, как правило, индивидуален. А то, что обстоятельства схожи – поджигают практически всегда по одинаковым сценариям, типично, ведь интернет под рукой есть у всех. Порой, несмотря на схожесть поджогов, действительно вырисовываются индивидуальный «почерк» преступника, но этим уже, как правило, занимается полиция. Из необычных поджогов можно вспомнить крупный пожар в ресторане японской кухни «Якида». Злоумышленники проделали перфоратором отверстие в полу помещения, расположенного над рестораном, и по трубке залили в кафе пару десятков литров бензина.

Порой щепетильность экспертов выходит боком самим владельцам сгоревшего имущества, которые, казалось бы, должны быть заинтересованы в раскрытии поджога как никто другой. На практике одного из сотрудников ИПЛ был пожар: мужчина инсценировал ДТП и поджег собственный BMW, рассчитывая получить за внедорожник страховые выплаты. Но обновить автопарк таким способом не получилось: эксперт установил, что пожар не мог возникнуть в результате механических повреждений авто и нашел следы постороннего источника зажигания.

Для Дмитрия, тогда еще неопытного сотрудника, первым серьезным выездом стал пожар в речпорту на Жаровихе осенью 2011 года, где в течение трех дней тушили склад круглого леса. Ему, вчерашнему студенту, доверили расследовать пожар по 3-му, наивысшему для архангельского гарнизона, номеру сложности. Эксперты целую неделю буквально не вылезали с пожарища, и успели вовремя: едва закончили расследование – выпал снег, похоронив под собой всю «исследовательскую площадку». Первоначальная причина — самовозгорание угля — не подтвердилась. Установлено, что был привнесен внешний источник зажигания, в результате чего огнем было уничтожено почти 20 тыс. кубов пиломатериалов, ущерб составил более 23 млн. рублей.

«Пожар на Жаровихе стал для меня боевым крещением», — признается эксперт. Конечно, в работе пожаротехникам приходится иметь дело с самыми отталкивающими вещами, в буквальном смысле копаться в грязи. По словам Дмитрия, это не отталкивает, наоборот, оперативная работа – это интересно и драйвово, ничуть не хуже, чем сидеть в кабинете, разливая по колбочкам образцы горючих жидкостей. Для лабораторной работы нужно обладать изрядной усидчивостью и вниманием. Как, впрочем, и в полевых условиях: не меньше времени Дмитрий проводит на пепелищах, меняет белый халат на спецовку и изучает обгоревшие материалы. Когда обычный человек на пожарище видит лишь обугленные головни, для пожарного эксперта это настоящий кладезь информации. По характеру повреждений можно узнать направление горения, поток воздуха, свойства горючего вещества и многое другое.

Как показывает практика, наиболее часто поджигатели используют бензин, керосин, различные растворители, дизельное топливо и другие легковоспламеняющиеся вещества. Задача экспертов – сказать максимально точно, какой именно нефтепродукт был использован, определить его класс, разбить многокомпонентную смесь на составляющие. Был это бензин, а может, солярка – летняя или зимняя, растворитель 646 или гремучая смесь из нескольких компонентов? Сперва может показаться, что это не так важно – кругом столько заправок и магазинов, где можно купить что угодно. Однако представьте, что пожар произошел в удаленной деревне, где всего один хозмаг, а единственная автозаправка находится за рекой. В таких условиях точное заключение эксперта позволяет максимально приблизиться к раскрытию дела в самое кратчайшее время.

Сотрудники испытательных пожарных лабораторий со всей России ведут работу по формированию единой базы данных по потенциальным средствам поджога. Цель научно-практической деятельности ИПЛ – создание всероссийской базы данных, что позволит оперативно обмениваться информацией и более эффективно раскрывать преступления. Для этого эксперты проводят отбор проб топлива на автозаправках, проводят «контрольные закупки» в торговых центрах, продающих всевозможные ЛВЖ. Ведется эта работа и в Архангельской области.

 - Все полученные образцы проходят тщательное исследование в нашей лаборатории, — говорит Дмитрий Прокудин, куратор научного проекта. – Тут очень важно соблюсти чистоту эксперимента. Для забора проб используется только специальная химически инертная и герметичная тара, образцы пломбируются, на всю продукцию берутся сопровождающие документы.

Попадая в лабораторию, бутыли с горючкой перестают быть топливом или средством для разбавления красок, превращаясь в образцы с буквенно-цифровыми кодами. Затем образцы в специальных условиях сжигают. Остатки несгоревшего вещества после пробоподготовки отправляют в высокотехнологичное оборудование для проведения наукоемких исследований. Названия исследований — флуоресцентная спектроскопия и газожидкостная хроматография — ничего не скажут «простым смертным», а вот эксперту позволят провести серию экспериментов и занести жидкости в базу данных. Каждый образец приобретет свой уникальный «отпечаток», выражающийся в графиках, цифрах и диаграммах. Результаты отправляют в исследовательский центр экспертизы пожаров в Санкт-Петербург, далее в общую электронную базу.

 - Общероссийский формат базы данных позволит экспертам определить происхождение ЛВЖ, даже если она завезена из другого региона. Так можно будет поймать заезжих «гастролеров», — говорит Д. Прокудин. — А наработка опыта использования базы данных позволит развивать её дальше не только количественно, но и качественно, путем решения новых, более сложных задач – например, расшифровку сложных смесей.

Материал с сайте arh112.ru
http://нд29.рф/?p=91838

---