01.08.2013 Вчера Национальный научно-природоведческий музей НАН Украины вновь открылся для посетителей после пожара

Здание на улице Хмельницкого, 15, в Киеве построено в начале ХХ века. Оно проектировалось под женскую гимназию — с просторными коридорами, огромными классами и высокими, 4,5 метра, потолками. Тогда строение было трехэтажным, и только в 1946 году пленные немцы достроили четвертый этаж. Снаружи дом каменный, но все внутренние перекрытия деревянные. Кстати, возможно, именно из-за высоты потолков датчики пожарной сигнализации «учуяли» возгорание с опозданием.

Корреспондент «ФАКТОВ» побывала в музее накануне открытия. Заместитель директора Оксана Червоненко с грустью рассказала о причинах пожара.

— Разговоры о том, что в здании, которое является памятником архитектуры, может случиться беда, велись давно. Ведь электрическая проводка последний раз кардинально менялась почти полвека назад, когда в 1966 году основали наш музей. С тех пор на ее перекладку не находилось нужных сумм. Провода заменяли частично, местами, как только появлялись какие-то деньги. И вот беда произошла!

Около двух часов дня 25 июля на первом этаже, в геологическом музее, загорелась электропроводка — сначала, по-видимому, в стене, а затем огонь перекинулся на длинные синтетические шторы на окнах. Ну а оттуда уже на все остальное. Кстати, пожарные нам сказали: загорись музей ночью — к утру от ценнейших экспонатов остались бы одни головешки. Да и в четверг днем, когда вспыхнул пожар, счет шел на секунды... Огонь распространялся очень быстро. Но, слава Богу, наши сотрудники реагировали грамотно и без паники. Пока одни пытались тушить пожар, другие побежали по этажам, предупреждая посетителей и направляя их к выходу. В тот момент в музее было около двухсот посетителей, и мы успели вывести их за шесть минут, еще до приезда пожарных. А некоторые люди на предупреждение об опасности реагировали совершенно спокойно: «Пожар на первом этаже? Ну мы тогда пока второй посмотрим». Сотрудники, попытавшиеся бороться с огнем с помощью огнетушителей, поняли, что самостоятельно справиться не смогут, и тоже покинули здание. Я выходила одной из последних, еще раз проверив, нет ли на этажах людей. Выбираться уже пришлось через черный ход, парадная лестница была заполнена едким дымом.

В тушении пожара, по сведениям Госслужбы по чрезвычайным ситуациям, принимало участие 12 единиц спецтехники. Погасить пламя удалось меньше чем за час, потом пожарные выявляли очаги тления с помощью тепловизора и заливали все водой. На втором этаже, в зале палеонтологического музея, даже пробили пол, чтобы выяснить, где еще может быть очаг возгорания.

— Вот гримаса судьбы: семь лет назад этот зал уже пострадал, только от наводнения, — продолжает моя собеседница. — Тогда зимой прорвались батареи отопления, и пол музея залило почти кипятком. В результате вздулся паркет, обвалились стены, были испорчены картины Ивана Ижакевича, единственного украинского художника, чьи полотна есть в Лувре, и Геннадия Гликмана, известного художника-анималиста. Позже в экспертном заключении было указано, что наши батареи были изношены на 100 процентов(!). Да что там говорить! Ясно, что и электропроводка в здании аварийная, и канализация под музеем в плачевном состоянии. После аварии с батареями мы составили смету полной замены коммуникаций. Вышло 26 миллионов гривен. Деньги немалые. Но для уникального музея, известного во всем мире, крайне необходимые. На фейерверки по разным поводам «в небо улетают» гораздо большие средства. Два года бились мы по всем инстанциям, но, кроме обещаний, ничего не получили.

— Вы могли бы сейчас, хотя бы предварительно, назвать сумму ущерба, нанесенного огнем?

— Экспонаты музея, созданные много лет назад, сейчас оценить сложно. Полностью сгорела, например, диорама «Карадаг». Испорчены около тридцати экспозиционных витрин, в них полопались стекла, обгорела краска. Причем тратить деньги на их восстановление жаль: они были старенькими, не совсем удобными, плохо открывались. Но заказывать новые очень недешево: на изготовление комплекса витрин в зале понадобится около 600 тысяч гривен. Испорчены и некоторые экспонаты геологического музея...

— Разве камни могут пострадать от пожара?

— Сгорели образцы угля, нефти, испортились куски некоторых кальциевых пород. Многие минералы просто закоптились, их можно будет отмыть. А вот владельцы выставки «Ночной мир» понесли огромные убытки...

Вместе с заместителем директора музея мы пошли в правое крыло здания, больше всего пострадавшее от пожара. Эта часть (несколько залов геологического музея и неогеновый зал палеонтологического музея), которая пока будет закрыта для посетителей, представляет собой печальное зрелище. Обгоревшие стены, едкий запах гари, под ногами — крошево из обвалившейся штукатурки и битого стекла. В этой пыли валяются смятые экзотические цветы, украшавшие террариумы с ночными грызунами и рептилиями. Здесь, в зале геологического музея, работала выставка «Ночной мир дикой природы». Посетители в полутьме могли наблюдать, как ведут себя зверьки, для которых ночь является периодом жизненной активности.

— Моя жена, которой принадлежит эта выставка, не может сюда заходить, ей становится плохо, — качает головой встретившийся нам среди обгоревших руин мужчина. Он представился: «Дмитрий Ткачев, руководитель столичного центра по разведению редких рептилий».

По словам Дмитрия, на пожаре погибли все млекопитающие и птицы, имевшиеся на выставке, их было около трех десятков.

— Ушастые ежи, иглистые мыши, сахарные белки, акациевые крысы, совы, — горько перечисляет Ткачев. — Они не сгорели, а в считаные минуты задохнулись от едкого дыма. Когда пожарные потушили пламя и разрешили войти, температура здесь была 56 градусов, стекла террариумов полопались. Но ни одна рептилия не погибла, ведь у них особая система терморегуляции. Их выносили в чем только могли: в контейнерах, пакетах, иногда просто в руках.

— А как ваша огромная жаба ага? — поинтересовалась заместитель директора. — Я видела, с каким трудом она дышала, по-моему, она была едва жива.

— Ничего, спасибо, пришла в себя. Уцелевших земноводных и рептилий перевезли пока к нам на дачу. Они находятся, разумеется, в террариумах. Разговоры о том, что, дескать, змеи после пожара расползлись по всему Киеву, — досужая выдумка. Всех пересчитали, никто не исчез. А вот из млекопитающих, увы, уцелел лишь один зверек — грызун моко, горная свинка родом из Бразилии. Во время пожара она сбежала из лопнувшего террариума. Моко поймали через несколько часов, когда разбирали завалы.

— Конечно, страшно себе представить, что было бы, разгорись огонь ночью, — воскликнула Оксана Червоненко, когда мы после невеселой прогулки вернулись в ее кабинет. — Ведь коллекция киевского научно-природоведческого музея считается одной из самых богатых в мире. В 24 залах на площади 8 тысяч квадратных метров (это приблизительно десять футбольных полей) собрано более 30 тысяч экспонатов! И многие музейные ценности в случае опасности невозможно быстро вынести. К примеру, в палеонтологическом музее скелеты 26-метрового кита и древнего слона-динотерия прикреплены к стене.

А уникальные хижины кроманьонцев, найденные в Черкасской области, собраны из костей мамонта и накрыты шкурой этих вымерших животных. Их тоже лучше не перемещать. В 80-х годах прошлого века в рамках обмена выставочными фондами сотрудники музея возили жилища эпохи палеолита в Японию, где эти экспонаты произвели фурор. Народ валил толпами! Японцы быстренько с помощью современных технологий сделали себе копии этих древнейших cооружений и демонстрируют их сейчас в своих музеях. Но после той поездки решили эти жилища никуда больше не возить: собирать «скелет» хижины из костей мамонта суперсложно... Пусть уж лучше зарубежные туристы сами к нам едут. Кстати, в мире нас неофициально так и называют: «мамонтовый музей», потому что больше экспонатов, относящихся к эпохе мамонтов, редко где найдешь.

Еще у нас есть чучела, «возраст» которых превышает двести лет, например, чучело зубра, забитого охотниками двести лет назад в угодьях графов Потоцких. Замечательные коллекции метеоритов и редчайших бабочек, сохраненных выдающимися энтомологами XIX и XX веков. Украинские ученые в поисках экспонатов ездили по всем уголкам бывшего Союза. Может, вы удивитесь, но наша экспозиция фауны Туркменистана богаче, чем в музее Ашхабада! Причем у нас в запасниках хранится в десятки раз больше экспонатов, чем демонстрируется в залах. Мы мечтаем о дополнительных площадях, но, похоже, в ближайшее время это неосуществимо.



*Многие музейные экспонаты в случае опасности невозможно или очень затруднительно быстро вынести из залов

— Раньше мы с детьми часто посещали ваш музей. Что у вас есть новенького? Какие появились выставки, экспозиции?

— Около месяца назад открылась выставка, посвященная освоению украинцами Антарктиды. На огромном интерактивном мониторе демонстрируется быт южных полярников — повседневная жизнь антарктической станции «Фарадей», подаренной нам британцами. Радиорубка, кухня, исследовательская лаборатория... Оборудование, снегоходы, даже баночки из-под консервов доставлены в Киев за 15 тысяч километров! Детям понравится. А еще мы возобновили зал «Флора Украины», который не работал больше двадцати лет, поскольку балки четвертого этажа шатались и требовали ремонта. Два года назад мы, собирая все, что остается от продажи билетов после выплаты огромных коммунальных платежей, все-таки открыли этот зал. Теперь в его экспозиции — растения, засушенные с помощью новых технологий в объеме, то есть полностью в натуральном виде. Они представляют все разнообразие флоры нашей страны. Это тоже очень интересно.http://fakty.ua/168196-zhivotnye-i-pticy-v-schitannye-minuty-zadohnulis-ot-edkogo-dyma

---