05.02.2012 Самым обсуждаемым вопросом в оцеплении была, конечно, одежда. Сотрудники ОВД хвастались термобельем, выданным к зимней форме. Курсантам Университета МВД на Волгина и Академии экономической безопасности МВД России (в оцепление выгнали все факультеты с 1-го по 4-й курс) термобелья не досталось, зато были форменные штаны на ватной подкладке. Правда, их тепловой эффект полностью нивелировался форменными берцами, в которые почему-то забивался снег. Омоновцам термобелья тоже не дали (они мечтают, что утепленные кальсоны выдадут к новой форме, которую вот-вот введут), зато берцы что надо — на толстой подошве, непромокаемые. Но объектом всеобщей зависти служили солдаты-срочники — им разрешили надеть валенки, выдали заветное термобелье, а некоторым еще достались черные овечьи дубленки. Кроме того, срочник после получасового дежурства имел право следующие полчаса отсидеться в теплом автобусе.

— Не, нормально жизнь у салабонов поставлена, — ныли омоновцы. — И автобусы, и термобелье, и валенки. Может, их там кормят, в автобусах этих.

— Не кормят нас, радуйтесь! — орали срочники от автобуса. — Зато вы сутками, а мы вообще не спим! А если невыспанный, все равно мерзнешь, даже если кальсоны!

Интересно, что в этот раз почти никто в оцеплении не говорил о проплаченности митингов. Зато все дружно сходились на том, что «нормальный человек в такую погоду на улицу не пойдет, хоть какая идея».

— При чем тут ботокс? — возмущалась красивая девушка-курсант, указывая в сторону плаката «Ботокс не греет». — Ботокс тут при чем, может кто-нибудь объяснить? Они что, издеваются, придурки?

Зажигалки на морозе не работали, и, чтобы закурить, их долго отогревали между ладонями. Ходили слухи о полевой кухне с горячим чаем, но никто точно не знал, где она.

Курсанты, которым автобусов никто не обеспечил, по очереди бегали греться в магазины и банкоматы. Нашли офис Сбербанка, робко зашли туда, сели на диванчики. Из Сбербанка открывался отличный обзор на шествие.

— О, гля, экстремисты пошли! — коротко стриженный парень прилип к стеклу, за которым бились имперские флаги. — Нацики, нацики!

Тут же из ниоткуда возник высокий мужик в штатском. Фээсбэшник, тоже зашел погреться.

— Господа будущие правоохранители, грубая ошибка. Да еще в присутствии гражданских лиц. Организация не может быть названа экстремистской кроме как по решению суда. И то только после вступления решения в законную силу. На данный момент экстремистская организация в России одна — НБП, которую возглавляет Эдуард Лимонов. А всего в мире 19 террористических и 28 экстремистских организаций. Вы где учитесь — на Волгина, в Медведкове?

Курсанты оробели.

— А вы где учились? — спросил один.

— Сначала на журналиста, потом на цивилиста, затем по социальным наукам, — четко перечислил мужик. — И богатая практика.

Интересно, что в этот раз сотрудников в штатском было на порядок меньше, чем на прошлых протестных митингах. Завсегдатаи уличных мероприятий определяют их на раз: черные кожаные или дутые куртки, часто с меховым воротником, плотно прилегающие к голове шапки, специфическое выражение лица. Но от Октябрьской до Болотной откровенных «штатских» встретилось не больше десятка – остальные то ли сменили униформу по случаю холодов, то ли действительно не пришли.

В оцеплении перетаптывались и дружинники с красными повязками. Из ОВД им позвонили накануне и попросили поддержать общественный порядок. Звонили только мужчинам, но многие женщины (дружина — дело семейное) пришли поддержать своих мужей.

— Нас в Зюзине 200 человек! — Людмила в огромной меховой шапке гордо демонстрирует красную повязку. — И не только митинги — патрулируем районы в вечернее время, после работы, у церквей дежурим на Пасху, помогаем проводить общественные мероприятия. А больше всего мы с мужем любим в Коломенском дежурить. Там и шашлыки, и кафе, и блинные, а еще очень красиво! Вот вы не знаете, почему демонстранты в Коломенское не идут? Там же река!

За оцеплением дежурили «скорые», с промежутком в километр стояли четыре пожарные машины.

— Не, ну какие водометы, вы чего, — обижается пожарный Алексей. — Вообще ни за что не применим, даже если будут беспорядки. Мы тут на случай, если подожгут чего. Мы в людей струю не направляем, мы же не психи.

Требования митингующих пожарные скорее поддерживают.

— Мы тоже Путину собираемся писать, — признается Алексей. — Приложим ему наши квиточки зарплатные. Я работаю 15 лет, и смотри сюда — зарплата 15 600, лужковская надбавка — 8700, но ее за этот месяц не выдали еще… Я охранником подрабатываю, нормально?

— МВД с 1 января повысили, МЧС повысили, хотя они и так 40—50 тысяч получают. Нас в 2001-м из структуры МВД вывели, к МЧС прикрепили, — говорит пожарный Дмитрий. — Но нам даже не обещают.

— Вот смотри — наши шлемы. Они должны быть блестящими, но зеркальный слой обгорел весь, теперь они белые, — говорит Алексей. — Просто те, кто считает нам зарплату, не представляют, как это — когда на ладонь от лица уже не видно, чернота. Если шланг проложен — идешь прямо по нему, руками перехватываешь.

— Мы тоже на выборы надеемся, — говорит Дмитрий. — Не в смысле, что не Путина выберут, а в смысле, что они перед выборами соображать быстрее начинают. На письмо наше отреагируют, может быть. До этого мы просто тупо пенсии ждали, а теперь тоже как бы немножко протестуем. А эти люди, которые выходят, создают необходимый для такого дела резонанс. Спасибо им./novayagazeta.ru/

---