24.08.2011 — Нелегальный оборот древесины в крае, по официальной статистике, — 0,5%, а по данным Всемирного фонда дикой природы, не меньше 5%, — говорит Александр БРЮХАНОВ, координатор лесных программ WWF в Алтае-Саянском экорегионе. — Например, по данным последнего исследования, по российским официальным документам, мы вывезли в Китай 12 млн кубов. А по данным китайской таможни, — 15 млн.
В стране сумбур
— Эту информацию мы с 2009 года собирали по проекту Всемирного банка. В начале 2011 года на презентацию результатов пригласили: зам. губернатора Гнездилова, министра природных ресурсов Вавилову, представителей центра защиты леса, лесоустроителей, прокуратуру, промышленников. Высокопоставленные чиновники не пришли — цифры оказались не очень приятными. Потом даже жаловались в правительстве: дескать, надо разобраться — не американские ли это шпионы занялись нашей лесной отраслью? Когда датчане озаботились легальностью древесины, которая к ним поступает, тоже выявили интересные вещи. Например, им в течение года по документам нашей страны поступило 100 тыс. кубометров дров, а по данным датской таможни, — ни одного.
— Шесть-семь лет назад WWF публиковал данные о том, что нелегальный оборот древесины в крае — 10%. Властям вроде бы нужно гордиться, раз цифры уменьшаются.
— Просто исследования велись по-разному. Всемирный банк анализировал ситуацию на основе анкетирования специалистов. А WWF в 2004 г. и 2006 г. — ведомственную статистику. Процесс очень сложный и трудоемкий. У нас в стране сумбур — даже официальная статистика разных ведомств не сходится. Данные очень трудно достать. Местные лесники отказывались их давать. Говорили: «У нас нет проблем с нелегалкой, что вы лезете?» Но, когда мы сравнили суммарные данные по рубкам и по потреблению, расхождение получилось в 10% — около 1 млн кубометров.
— Получается, региональная власть хоть и отвечает за лес, не хочет знать реальную картину?
— С 2007 года правительство края фактически само управляет лесами и само же себя контролирует. И проблему нелегалки чиновники стараются не озвучивать.
— Из края нелегальный лес идёт эшелонами: с заниженными сортностью, объёмами, липовыми документами. Это не озвучивается, но все знают. Отчего такое происходит?
— В стране нет чёткой лесной политики. После принятия нового Лесного кодекса фактически разрушена система лесной охраны. Штаты сокращены в шесть раз: с 90 тыс. до 15 тыс. человек. Тех, кто остался, задавили бюрократическими отчётами. Лесной кодекс разработан в интересах не государства, а ФПГ. Он призван убрать заслоны, чтобы было проще и удобнее добывать полезные ископаемые, протягивать нефтепроводы, получать сырьё и энергию. Все подчинено одной цели — двукратный рост ВВП. Поэтому природа отступает на третий план.
Порочная практика
— Часто главные нарушители — те, кто призван охранять от браконьеров лес, зверье, рыбу.
— Зачастую самые страшные вырубки — которые ведут сами лесники. Потому что их некому контролировать. Государство долгое время было повёрнуто к ним спиной, если не другим местом. Фактически лесхозы были отпущены на самовыживание, жили от срубленного бревна, государство давало 20–30% от того, что нужно. В своё время ещё Пётр Первый приказал «жалование лесникам платить небольшое, потому что дело это воровское». За 300 лет ничего не поменялось. Проблема с незаконными рубками, которые часто проводят под видом санитарных, серьёзная. Они связаны в том числе с поджогами. Живое дерево в небольших пожарах не сгорает, обугливается только кора. Если древесину заготовить в первый год, она не теряет свои товарные свойства.
— Богучанский и Кежемский районы горят именно поэтому?
— Не только. В регионе большое количество вырубок, захламленных порубочными остатками. Достраивают БоГЭС, хотя она так и не прошла экологическую экспертизу. Под неё готовится ложе водохранилища — огромная территория, которая будет затоплена, должна быть очищена. На это выделялись миллиарды рублей. Но ложе очищено только на бумаге. Огромное количество древесины уйдёт под воду и будет её отравлять. Фактически сейчас расчистку выполняет ГУИН: заключённым дали спички, и они становятся виновниками пожаров, потому что не умеют контролировать огонь. Кодинск и несколько населённых пунктов рядом с ним — примерно 20 тысяч человек, включая больницы и садики — фактически два дня были без электричества из-за пожаров. Перегорело две ЛЭП.
— Страшные пожары — оттого, что дело в руках неспециалистов? У нас и региональный министр природных ресурсов Вавилова — профессионал совсем в другом деле. Она — учитель истории.
— У нас вообще много проблем от порочной практики ставить на ответственные посты неспециалистов. Сейчас и на федеральном уровне лесным хозяйством руководит специалист агропрома. Раньше был энергетик.
Миллионы в огонь
— Почему в последние годы так много пожаров? Поменялся климат — и леса поразила небывалая засуха?
— Странно слышать, что специалисты объясняют пожары засухой. Рядом — в Беларуси, Литве — была такая же погода, там такие же торфяники. Но у них не было пожаров. Погода здесь даже не на втором месте среди причин, а на четвёртом или шестом. Главная — развал системы лесного хозяйства, недофинасирование и приход к руководству непрофессионалов. Развалена и система Федеральной авиалесоохраны. Она просуществовала 75 лет, сохранялась даже в годы войны! Но в целом мы не стали гореть больше. Неправда, что 2010-й — самый «горящий» год в России. Уже в этом году сгорело больше. Просто, когда пожары в Сибири и на Дальнем Востоке — миллионы га леса ежегодно, средний обыватель европейской части России может об этом не узнать. Когда горит Подмосковье, об этом знает вся страна.
— Вы говорите — недофинансирование, 20 лет не закупается техника. А как же суперсовременные авиатанкеры?
— Есть у нас на федеральном и региональном уровнях вредные популизм и показуха. Авиатанкер — хорошая техника. Но, видя сюжет, как с его помощью тушат торфяники, здравомыслящий человек понимает, какая это глупость. Горит под землей, туда надо тонны воды закачать. А огромный реактивный самолет не может опуститься ниже, чем на 200 метров. До земли — в лучшем случае — доходит пар. Это всё равно что в огонь деньги бросать. Один час работы авиатанкера стоит не менее 400 тыс. руб.: «за два часа» можно купить полностью укомплектованный уазик, и он будет служить годами. Самолет сделает два сброса, пожару что слону дробина, но — красиво…
Кто тушит лес?
— Коллеги рассказывали, что обнаружили начинающийся пожар и позвонили в МЧС, но никто не приехал. Как такое может быть?
— На самом деле у МЧС нет ни людей, ни техники, чтобы бороться с лесными пожарами. Даже пожарные машины не рассчитаны на то, чтобы с полной ёмкостью ехать по бездорожью десятки километров — выламываются рамы, нет дополнительных топливных баков, даже лебёдок. Бороться с лесными пожарами по закону должно региональное агентство лесного хозяйства. Но спроси любого на улице, кто тушит лес, и девять из десяти скажут — МЧС (это результат целенаправленной пиар-политики очень богатого министерства). На самом деле силами МЧС тушится не более 10–20%.
— Как бы там ни было, после прошлогодних пожаров 5 мрлд руб. федерацией будут потрачены на закупку пожарной техники в лесхозы. Плюс столько же должны добавить регионы. Ситуация всё-таки исправляется?
— На Красноярский край, где 10% древесины страны, или на ещё большую Якутию дали столько же, сколько на Вологодскую или Владимирскую области — 75 млн руб. Они по площади меньше нашего Богучанского района раза в три. На эти деньги можно купить 20 пожарных машин — капля в море. А на Московскую область — 250 млн руб. У нас вообще государство такое, что даёт деньги на борьбу с крупными пожарами, а не на профилактику. От ситуации 2010 года больше всего дивидендов получило МЧС. Они погасили максимум 20% пожаров, а получили денег в три раза больше, чем Рослесхоз и регионы.
ДОСЬЕ
Александр БРЮХАНОВ родился в 1975 г. в с. Мотыгино. Окончил Сибирский государственный технологический университет, кандидат биологических наук по специальности «Лесоведение, лесоводство, лесные пожары и борьба с ними». Имеет опыт работы в СО РАН, МЧС России. С 2003 г. является координатором лесных программ WWF России в Алтае-Саянском экорегионе. /enisei.aif.ru/