10.07.2022 
11 марта 1936 года начальник городской пожарной команды, которая принадлежала тогда к ведомству НКВД (то есть народного комиссариата внутренних дел), некий Белов, написал докладную записку на имя председателя городского Совета — эту должность занимал тогда человек с фамилией Каменев.


Пожарный не просто докладывал, он, по сути, ставил начальство перед фактом: если не принять срочных, экстренных мер, город (застроенный тогда преимущественно деревянными или саманными, то есть очень хорошо горящими, домами) может быть просто уничтожен пожаром.

Прошу обратить внимание, в каких условиях находится пожарная команда в Орске, и, если в дальнейшем будет так, как находится вообще пожарная охрана города, то могут быть нехорошие последствия, о чём довожу до вашего сведения.

Пожарная часть тогда располагалась… Да там же, где располагается и сейчас. Вы, конечно, знаете это место: улица Пионерская, 3. Там до сих пор располагаются пожарные — только здание теперь другое.

А тогда на его месте располагался комплекс из нескольких строений, возведённый ещё в 1890 году. Первое — это «пожарный сарай». Там хранились телеги: машин у орских пожарных ещё не было, они вообще были большой редкостью в 1936 году, и бойцы мчались бороться с огнём на гужевых повозках. В повозках стояли бочки с водой, оснащённые ручными насосами: эти насосы работали как на приём (при закачке воды в бочку), так и на подачу (для создания напора при тушении огня). Так вот: сарай обветшал и грозил вот-вот завалиться.

Пожарный сарай ветхий, старый и не соответствует никаким требованиям. Во-первых, очень тесный, потолок рушится, полу нет, печи пришли в негодность.

Запрягались повозки, понятное дело, лошадьми. Которые ждали выезда в конюшнях. Чтобы запрячь их в телегу и поехать на тушение, бойцам нужно было добежать до конюшни, вывести лошадей, привести к сараю , взять сбрую… Всё это занимало время — много, много времени, а ведь при пожаре счёт идёт буквально на секунды!

Конюшни лошадей на расстоянии 50 метров от пож. сарая, что ставит в крайне неудобное положение запряжки и выезды на пожары по тревоге.

Осложняло работу и то, что «лошадиные силы» были, прямо скажем, не первой свежести.

Конский состав на 50% негодный — лошади старые, есть по 25 лет, хромые, безногие.

«Безногая лошадь»… Звучит довольно странно. Видимо, понимать это следует не буквально, а как фигуру речи. Ну, а 25 лет — возраст для строевого животного, конечно, критический.


Никак не устраивало личный состав и помещение «дежурки». Мало того, что было оно тесным, так прямо в нём (в ленинской комнате, вообще-то отведённой для политзанятий) жил заместитель командира – с семьёй, вероятно.

Дежурное помещение тоже никуда не годится, не соответствует никаким требованиям. Во-первых, тесное, во-вторых, неудобное, и то половина лен. уголка занято под жильё, где живёт пом. нач. пож. команды Вахромеев.

И ведь неплохо ещё устроился Вахромеев – другим пожарным приходилось куда тяжелее!

Помещения для общежития бойцов совершенно не имеется, бойцы живут в разбросанном виде по всему городу, живут в подвалах, есть уже болеют чахоткой (туберкулёзом) на что имеется врачебное заключение. Как, например, Фатхутдинов: стахановец, премирован на областном съезде пож. работников, болеет туберкулёзом. Врачи дали заключение переменить квартиру. Я со своей стороны не раз обращался в горжилсоюз, но бесполезно: квартиру достать не мог.

Наконец, и о такой проблеме докладывал командир пожарного отряда: негде было брать воду для тушения огня. То есть вода, конечно, есть – в Урале, но это «окраина города» (городом в 30-х считался нынешний Старый город – всё остальное, то есть посёлки при возводящихся предприятиях, числилось «новостройками»). Пока бойцы запрягут старых кляч в телегу, пока доберутся до реки, пока наполнят бочку, пока прибудут на место пожара… В общем, начальник требовал создать по городу специальные водоёмы – «на всякий пожарный случай». Тут, кстати, мы можем провести параллель с нынешними временами, когда пожарные требуют от городских властей привести в порядок гидранты – оказывается, что многие из них технически неисправны, причём выясняется это непосредственно во время тушения!

Вода находится на окраине города. В расположении города есть колодцы, но очень глубокие, из которых засосать воду невозможно. До моего приезда в г. Орск было много постановлений об устройстве водоёмов в расположении города, но до сего времени по постановлениям ничего не сделано.

В общем, положение отряда оказалось бедственным, и командир ставил вопрос ребром: либо горсовет принимает решительные меры по улучшению материальной базы отряда, либо… Либо до беды недалеко, он предупредил – отвечать придётся всем.


Пожарный Белов предложил такие действия:

Необходим капитальный ремонт и перестройка пожарного сарая с конюшней и увеличение этих помещений; заменить часть конского состава, так как таковые негодны; обустроить водоёмы в расположении города; выделить подходящий дом для общежития команды. Ремонт во вновь отведённом дому я берусь сделать своими силами в ударном порядке.

На этом письме – крике отчаяния – некто, видимо, председатель горсовета товарищ Каменев – оставил резолюцию: «Пусть зайдёт ко мне т. Белов. 15.3.36». О чём уж говорили председатель с пожарным, неизвестно, но в начале следующего, 1937, года в Оренбург полетело письмо из Орска. Товарищ Каменев просил товарища Райского, начальника областного управления НКВД, привести в чувство главного пожарного области и заставить его выполнять распоряжения республиканского начальства.


Из текста этого письма следует, что жалобы товарища Белова дошли до самой Москвы, и там, в столице, велели профинансировать требуемые работы, более того – заменить старых лошадей не молодыми лошадьми, а сразу машинами! Но оренбургские пожарные денежки «зажали» — вот на них-то и жаловался Каменев главному оренбургскому чекисту.

Уважаемый товарищ Райский! Правительство РСФСР от 6 августа 36 года вынесло постановление… по моему докладу. В этом постановлении, п. 11, Правительство просит Наркомвнудел предусмотреть в плане 37 года для Орска оборудование пожарного депо и выделение необходимого количества машин. Мы просим Вас дать указание по Вашей линии начальнику пожарного отдела НКВД Оренбургской области тов. Шутову, чтобы он совместно с орским горсоветом начал реализовывать п. 11 постановления.

Как отреагировал на это письмо товарищ Райский, нам неизвестно. Скорее всего, не успел никак – в марте 1937 года оренбургский чекист Наум Маркович Лехтман (это его настоящая природная фамилия, «Райский» — революционный псевдоним) был вызван в Москву, обвинён «в развале чекистской работы», а потом и в шпионаже, а в июле расстрелян как враг народа…

Ну, а новое пожарное депо на улице Пионерской, то, что находится там и сейчас, возвели только в 1970 году.https://orsk.ru/news/115442?utm_source=yxnews&utm_medium=desktop&utm_referrer=https%3A%2F%2Fyandex.ru%2Fnews%2Fsearch%3Ftext%3D

---